Капитан без особого труда узнал размашистый почерк. В дневнике, как и в только что просмотренных им письмах, прописное «Д» писалось как печатное, а прописное «А» — без палочки посередине.

— Это дневник Дубовой? — спросил он.

— Нет. Общий.

— Как так «общий»? — При беглом осмотре страниц Иван Иванович увидел, что дневник написан одной и той же рукой.

Виталий Андреевич пожал плечами.

— Вместе писали. Нина и я.

— Разрешите мне прихватить с собой эти письма и дневник? — попросил капитан.

— Если это необходимо для того, чтобы найти убийцу Нины, то берите.

— Полковник Иванилов хотел бы поговорить с вами. Не смогли бы вы сейчас пройти к нему?

— Если вы настаиваете, то я готов, — громко согласился Дробот.

— Виталий Андреевич, — сказал неприятно удивленный капитан. — Я вам только передаю просьбу полковника.

— Извините, Иван Иванович, не хотел грубить. У меня такой голос. А о Нине я равнодушно говорить не могу. Ударяюсь в крайности.

Капитан и Дробот вышли в коридор и стали одеваться.

— Виталий… — стала в дверях Мария Васильевна. — Куда вы? Я приготовила ужин…

— А… вечно ты со своими глупостями: куда да куда. Видишь, капитан за мною пришел, приглашает в отдел госбезопасности.

Женщина перевела умоляющий взгляд на Ивана Ивановича.

— Не волнуйтесь, Мария Васильевна.

На выходе Виталий Андреевич буркнул:

— Позвони Николаю. Я к нему сегодня не приду.

Дверь закрылась. Мария Васильевна бросилась к телефону.

Чем ближе время подходило к концу работы, тем медленнее ото тянулось. Зиночка сидела как на иголках. Через каждые две-три минуты поглядывала на ручные часики — подарок Виталия и, не веря глазам, подносила их к уху. «Идут. Но как медленно!»

Обычно она прихватывала с собой книгу и читала ее урывками между делом. Именно урывками, так как Мирослав Стефанович не мог равнодушно смотреть, как «бездельничает машинистка». Застав Зиночку за книгой, он сразу же старался всучить ей листок с колонками цифр и названий. Выполнив работу, она получала другую или ту же самую, но с исправлением какой-либо цифры или слова. Теперь Зиночка сидела одна. Директор ушел еще в пять часов и сегодня уже не вернется. И она сидела и отсчитывала минуты.

Вот уже несколько дней Виталий не встречает ее после работы. Не зная, что с ним случилось, Зиночка сначала хотела позвонить в Дом народного творчества, но потом решила, что лучше пойти туда. Отсутствие директора пришлось очень вовремя. Не дожидаясь конца рабочего дня, Зиночка вскочила и, убрав машинку в шкаф, начала одеваться.

«Пойду… узнаю…».

За дни, которые протекли с тех пор, как она покинула Дом народного творчества, здесь ничего не изменилось. Двухэтажное здание выглядело так же, как и три недели назад. Напротив входа — Зиночкин любимец каштан. Ветер обрывает с него листья, гонит их вдоль улицы. Зиночка стала под раскидистыми ветками. Ждала долго. Стыли ноги, руки. Но вот широкие двери отворились, и из них вышли двое: Виталий и капитан. О чем-то разговаривая, они пошли по улице, направляясь к центру.

«Почему Виталий пешком, а не в машине? И главное… вдвоем». Зиночка сразу же почувствовала в этом что-то недоброе.

Желая во что бы то ни стало получить ответ на волнующий ее вопрос, она бросилась назад к Дому творчества. Ворвалась в приемную, где увидела незнакомую женщину.

— Где Виталий Андреевич?

— Его только что забрал один капитан. А зачем он вам?

Зиночка помчалась к дому Виталия Андреевича. Прибежала запыхавшаяся. Она увидела, что в кабинете горит свет, мелькает в окне чужая тень. Но вот свет погас, и почти тотчас в дверях появились две фигуры: одна в широком темносинем пальто, высокая, плечистая, другая в шинели, приземистая, сутуловатая.

«Куда он его ведет?»

Почти след в след Зиночка шла за Виталием и капитаном до трехэтажного здания на улице Дзержинского. «Что же случилось с Виталием?» — в отчаянии думала она.

Зиночку как будто подменили. Сейчас это была уже не та робкая девочка, которая со страхом входила в магазин в поисках работы. Она почувствовала, что наступил момент доказать всю силу своей любви. Виталий в опасности! И она спасет его. Спасет, как когда-то спасла Нина Владимировна!

Зиночка решительно толкнула дверь в бюро пропусков.

Виталию Андреевичу предложили сесть. Он сел. При этом он не сгорбился и не откинулся на мягкую спинку кресла, а гордо, с подчеркнутым чувством собственного достоинства выпрямился и расправил плечи. На столе перед полковником лежал дневник Дубовой и стопка писем, принесенных капитаном.

— Мне бы хотелось, Виталий Андреевич, подробнее узнать о судьбе дневника Дубовой, который оказался у вас.

— В этом нет ничего удивительного. Его начала вести Нина, а после ее мнимой смерти продолжал я. Так что это наш с нею общий труд. Когда писатель Лимаренко обратился ко мне с просьбой помочь ему в сборе материала о нашем соединении, то я отдал ему походные газеты отряда, которые первое время хранил у себя, и этот дневник. После того, как повесть была написана, газеты были переданы в музей Советской Армии в Москве, а дневник забрала у Лимаренко Нина. У нее он и находился до последнего времени. Месяц назад, когда я заканчивал одну работу, он мне потребовался для оживления в памяти некоторых эпизодов из прошлого. Я попросил Нину, и она мне его переслала.