– Знак видели?

– Какой? – оторопел белобрысый. – Это ограничение, что ли? Сорок километров? Так я тащился не более тридцати девяти, шеф.

– В этом плане у меня нареканий нет, я не об этом знаке. Здесь висит еще знак пешеходной дорожки, так вот, вы не пропустили женщину.

Белобрысый выглядел возмущенным.

– В натуре, начальник, я ведь ее видел. Она сама не пожелала дорогу переходить. Я даже скорость погасил, а она как стояла, так и стоит. Не ждать же мне целый час, пока она наконец перейти надумает.

– И все-таки к пешеходам нужно быть повнимательнее, – сдержанно заметил Трошин, задержав взгляд на водителе.

Странно, но белобрысый нервничал, будто, кроме трех пассажиров, он вез еще с полкило героина. Вид у него был слегка заискивающий.

– Откройте багажник, – решился наконец Трошин.

– Зря, начальник, не доверяешь, – обиделся водитель. – Таких честных, как я, по всей Москве днем с огнем не сыщешь.

Он выдернул связку ключей из зажигания и нехотя пошел к багажнику.

– Ну что у меня там может лежать? Кроме запаски и ключей, больше ничего и нет.

Неожиданно дверца машины открылась. Из нее вышел симпатичный шатен с располагающим лицом.

– Что он вам наговорил такое, товарищ инспектор? Кроме наркотиков и оружия, у него больше ничего нет. Так что он не самый опасный человек для общества. И потом, разве настоящие ценности в багажник прячут? Вы, товарищ старший лейтенант, в салоне посмотрите, вот где искать нужно. Мы только что банк выпотрошили, пятерых инкассаторов положили, а деньги в мешках здесь спрятали.

Шатен держался очень дружелюбно. Облокотившись о распахнутую дверцу, он казался воплощением покоя.

Шутка понравилась Трошину. Ясно, что перед ним агнцы.

Улыбнувшись, Трошин вернул документы водителю, который так и не успел открыть багажник.

– Только что-то в салоне у вас я не вижу никаких мешков. Куда вы их поместили?

– А мы прятать умеем, товарищ старший лейтенант, – все так же весело улыбался шатен.

– Езжайте, – разрешил Трошин, – но впредь будьте осторожны.

– Обязательно, начальник, – скороговоркой произнес белобрысый, пряча водительские права во внутренний карман куртки. – Для меня пешеход так же священен, как для индуса священная корова, я его за полверсты пропускаю. Только ведь та бабка в самом деле никуда не торопилась. Ей-то что, она на пенсии, а нам торопиться надо, от милиции убегать. Ха-ха-ха! – неожиданно весело расхохотался блондин.

Смех водителя Трошину не понравился. Каких только чудаков не встретишь на дороге.

«Волга» мгновенно завелась и плавно тронулась, включив левый поворотник.

Она уже скрылась из виду, когда по рации раздался взволнованный голос:

– Всем постам! Ограблен банк на улице Ильинке, убито пятеро инкассаторов. Задерживать все «Мерседесы» темно-серого цвета, подозреваются двое мужчин в возрасте от тридцати до тридцати пяти лет, с ними белокурая девушка лет двадцати. Задерживать все «Мерседесы» темно-серого цвета…

Внутри нехорошо екнуло, шатен из машины тоже говорил об ограблении банка и пяти трупах. Но они ехали на «Волге», к тому же в машине было четыре человека, а по рации передавали про троих.

Трошин включил рацию и произнес:

– Говорит инспектор дорожного поста старший лейтенант Трошин. Несколько минут назад по улице Большой Филевской в сторону Шмитовского проезда проследовала «Волга» тридцать один десять белого цвета с четырьмя пассажирами: трое мужчин и одна женщина. Машина подозревается в причастности к ограблению банка на улице Ильинка.

– Кажется, отделались, – не скрывая облегчения, выдохнул Стась.

Теперь это уже был не тот доброжелательный шатен, что несколько минут назад. На лбу выступила обильная испарина, лицо бледнее обычного. Губы плотно сжаты. Держался он по-прежнему уверенно, но больше по привычке. Аккуратно положил пистолет рядом с собой на сиденье и, не скрывая раздражения, спросил:

– Ну, чья была идея переложить деньги в багажник?

– Я думал, так лучше будет, – виновато протянул Игнат, не отрывая взгляда от дороги. – Ведь ехал же аккуратно, не должны были остановить. Чем-то мы ему не понравились, коли решил машину осмотреть.

– Это рожа твоя ему не приглянулась, – зло процедил Стась, – скалиться меньше нужно было. И все эти твои ужимки!.. Я же сколько раз тебе говорил, чтобы ты от них избавлялся! А то смахиваешь на какого-то дебила!

– А знаешь, Стась, я ведь не на шутку струхнул, когда ты начал про банк-то говорить, – очень серьезно сказал Ковыль. – Кто знает, чем обернется, думал, еще один грех на себя возьму, а он твою откровенность за шутку принял.