Кроме отпрысков бывшей партийной номенклатуры в доме проживали дельцы всех мастей и представители тонкой прослойки народившейся буржуазии, оперировавшие танкерами с нефтью и эшелонами, груженными цветным металлом, так же легко, как школяр таблицей умножения. Бизнесмены скупали квартиры у стариков, отброшенных на периферию жизни, получая в свое распоряжение целые этажи, устраивали для себя личный коммунизм. И только несколько квартир сдавалось внаем уставшими от одиночества вдовыми бабками, пережившими своих маститых мужей на целые десятилетия.

Виолетта жила именно в такой квартире. Ее хозяйкой была бабка восьмидесяти лет от роду. Самодостаточный и обеспеченный божий одуванчик. Глядя на ее всегда улыбающееся лицо, охотно верилось, что все невзгоды проносились мимо ее светящихся жизнью глаз.

Сейчас Виолетта была одна. Хозяйка уехала на недельку погостить к приятельнице.

Виолетта открыла дверь почти сразу. На ней был короткий красный халатик, он выгодно подчеркивал белизну кожи и одновременно демонстрировал ноги профессиональной манекенщицы, сильные и рельефные. У каждого, кто видел такую красоту, непременно возникало желание узнать, а так ли уж совершенна она под платьем, как подсказывает воображение.

– Ты не спросила «кто там». А вдруг это насильник? – ласково пожурил Шевцов девушку, шагнув в комнату, пропахшую дорогими духами.

Губы Виолетты чуть дрогнули, и поди разберись, что прячется за скупой мимикой – сдержанная радость от встречи с любимым мужчиной или коварство озорной амазонки, способной угробить любовника лишь потому, что тот недостаточно ласков был в постели.

– Я бы не растерялась, в этом случае мне бы пришлось расслабиться и получить удовольствие.

Виолетта была шутница, и скучать с ней не приходилось. Шевцов слегка обнял девушку за плечи:

– Тогда ты бы не оставила для меня ничего, и я мог бы обидеться.

Поцелуй был нежный, в самую шею, и озорница от нахлынувших чувств прикрыла глаза.

– Боже, – выдохнула она, – какой же ты все-таки мужчина! Ты даже не разделся, а уже успел довести меня до экстаза.

– То ли еще будет, Виолетта, – многозначительно пообещал Вадим, снимая пиджак. – Насколько я понимаю, у нас с тобой впереди целая ночь. А мы ведь такие выдумщики, и нам будет чем заняться.

– Очень обнадеживающее начало.

Взяв Шевцова за руку, она потянула его в комнату.

– Господи, как у тебя хорошо и как гармонично, – бросил он взгляд на картину, где были изображены в духе позднего ренессанса прародители, изгнанные создателем из рая. – Ты умеешь поддерживать уют.

– Что ты! – махнула рукой Виолетта. – В этом отношении я такая бестолковая, вот моя хозяюшка – это да! Это все благодаря ей. – Виолетта вдруг остановилась. Ее тонкие и прохладные руки лианами оплели его шею, и она горячо зашептала в самое ухо: – Я не дождусь, когда же она, наконец, отправится на тот свет, чтобы это милое гнездышко досталось нам. Ведь у нее никого нет.

Может быть, ты мне поможешь в этом, все-таки ты майор милиции.

Шевцов убрал со своей шеи ее тонкие руки – гибкие лианы неохотно расставались со своей жертвой, и он почувствовал некоторое сопротивление.

– Когда-нибудь твои шуточки доведут тебя до следственного изолятора, – мрачно произнес Шевцов.

– Но ведь ты спасешь меня… как и раньше, мой нежный рыцарь! Разве не так? – Виолетта заглянула ему в самые глаза.

– Я не господь бог, и мои возможности ограничены.

– Неужели ты бросишь свою девушку, пускай немножко порочную, но все-таки любимую? – капризно поинтересовалась она.

– Я буду носить тебе в следственный изолятор вкусные передачи.

Виолетта села на мягкое кресло и закинула ногу на ногу. Под халатиком у нее ничего не было, и Вадим почувствовал, как в горле запершило.

– Я ради него так рискую, а он про передачи заговорил. Если бы мой Тима знал, что я связалась с легавым, он непременно подослал бы к моему порогу парочку киллеров, которые, не раздумывая, затянули бы на моей тонкой шее красивую удавочку. Ты когда-нибудь задумывался об этом?

Вадим присел рядом. Подруга обладала одной особенностью – она могла выглядеть очень целомудренно даже в том случае, если лежала с раздвинутыми ногами. Разве можно упрекать в распущенности супермодель, демонстрирующую нижнее белье? А халатик на плечах Виолетты смотрелся так же невинно, как ряса на монашенке.

– Задумывался, – очень серьезно ответил Шевцов.

Отчасти Виолетта была права. Компания, к которой она когда-то имела непосредственное отношение, была очень опасной. Кроме десятка нашумевших грабежей на их счету было четыре убийства, а изнасилование в их среде считалось детским баловством.

– Так что тебе придется носить не передачки в тюрьму, а цветочки на свежую могилку.

– А ты, часом, никого из своей прежней компании не видела? – невинно поинтересовался Шевцов.

– Не видела и видеть не хочу, – отрезала Виолетта. – А почему ты об этом спросил?