Шрифт:
За ужинным столом не пришлось, к сожалению, мне присутствовать] вместе со штабом, т[а]к к[а]к не по форме было идти по случаю приезда великого князя Андрея Владимировича. Узнал, что Епанчин отрешен от командования корпусом, относительно же Гернгросса и Радкевича [386] пришел запрос, не подлежат ли и они отрешению. В немецких газетах уже появились известия о том, что взято наших в плен 24 тысячи чел[овек] и 70 с лишком орудий. Наши дурни замышляют завтра повести атаку на Липас и Сопоцкин, имея неприятеля с левого фланга! Вспоминаются пошехонцы, втаскивавшие корову на крышу кормить…
386
Радкевич Евгений Александрович (1851–1930) — генерал от инфантерии (1912), командир 3-го Сибирского армейского корпуса с августа 1914 по апрель 1915 г. Командующий 10-й армией в 1915–1916 гг. С 1916 г. был членом Военного совета. В апреле 1917 г. был назначен помощником главнокомандующего войсками Петроградского военного округа генерала Л.Г. Корнилова, в апреле — мае фактически исполнял обязанности главнокомандующего. В мае 1917 г. возвращен в Военный совет. С ноября 1918 г. на пенсии. В 1918–1923 гг. служил в РККА. В 1923 г. был демобилизован «за престарелостью».
Радкевича-то все хвалят как хорошего человека и начальника. Да какое, в сущности, воздействие могут оказывать на наших крупных начальников их отрешения от должностей и последующие назначения с течением времени их на равнозначные же места? Необходимо было бы таких, как Епанчин и tutti quanti [387] , прямо деградировать, если не по-николаевски — в рядовые, а хотя бы в бригадные командиры, в командиры полков-батальонов! Да производить при этом урезку во всех «видах их денежного довольствия»! Вот такая бы мера оказалась бы куда как внушительней. […]
387
Всех прочих (ит.).
7 февраля. Погода слякотная. Около 3 часов пополудни в предшествии первого эшелона с этапно-хозяйств[енным] отдел[ом] и отделом дежурного генерала тронулся по железн[ой] дороге. Второй эшелон с нашим санитарн[ым] отделом — на Мосты. Поля совсем почти оголены от снега, места кругом болотистые. Сердце замирает от радости, что хоть немного, но приближаюсь к моей дорогой родине.
Около 5 часов вечера приехали в Мосты, где узнали, что первый эшелон уже собирается обратно в Гродно, а за ним скоро последуем и мы. С продолжительными остановками на разъездах прибыли обратно в Гродно на рассвете лишь — утром. В Мостах успел написать открытку своим эзоповской формы изложения касательно переживаемого момента.
8 февраля. […] Встретившись с полковником, узнал от него, что штабные наши мудрецы потеряли немцев и не найдут их, и не знают, где их главные силы и сколько их; в полных потьмах относительно намерений противника. Символично для наших растяпов, загадочная в карикатуру картинка: «Где немцы?»
Повели все же войска на Сопоцтн, Курьянку [388] , Гожу [389] и Липск. Каждый из наших военачальников — молодец среди овец, умели храбро в мирное время лишь расстреливать своих россиян. Будет им страшный, грозный суд Божий и народный! […]
388
Курьянка — деревня Августовского уезда Сувалкской губернии, ныне в Августовском повяте Подляского воеводства (Польша).
389
Гожа — деревня Гродненского уезда и губернии, ныне в Гродненском районе Гродненской области (Белоруссия).
В городе — осадное положение; развешены приличествующие сему обязательные постановления коменданта. Вчера прибежал со стороны Августова мальчуган Миша Власьев, 13 лет, прокравшийся через ряд цепей немецких, и обстоятельно сообщил штабу армии, что 20-й корпус изо всех сил пробивается около Липун, прося выручки. Великий князь Андрей Владимирович, слыша показания этого мальчика, выразился, что-де так основательно информировать не сумел бы любой офицер Генерального штаба!
Последние телеграммы гласят, что французы на несколько метров продвинулись вперед!! Немцы прут на Осовец и Ломжу. […] Обед. Внезапно пришла телеграмма от генерала Российского [390] , извещающая, что 20-й корпус по пояс в болотах пробивается и идет авангардом через Пашкинские броды, главными же силами на Гродно, и везет с собой до 200 орудий! Все с радостью обомлели; командующий дрожащими руками взялся за телеграмму и распорядился, ч[то]б[ы] навстречу отправить кухни. Слава Богу, корпус вылезает из петли!
390
Российский Евгений Александрович (1865–1933) — генерал-майор (1913), в феврале 1915 г. командовал сводной бригадой, состоявшей из частей 20-го армейского корпуса, направленной на поддержку 3-го Сибирского армейского корпуса, прикрывавшего левый фланг 10-й армии. В 1916–1917 гг. командовал 56-й пехотной дивизией.
Ужин. Увы! Пришло известие, что 20-й корпус сложил оружие и сдался за израсходованием провианта и особенно снарядов. Сутками раньше пришло бы подкрепление, и корпус, может быть, был бы спасен. […]
За ужином был великий князь Андрей Владимирович, а с ним генерал-адъютант Сирелиус [391] . В разговорах, где заходила речь о медицинских вопросах, неслась ужасная чепуха; между прочим, князь обратил наше внимание на прочитанное им в «Новом врем[ени]» сообщение, что-де лучшее средство сделать ранения в желудок неопасными — это питаться маслом!! Я с князем сидел визави и в пределах возможности старался вносить коррективы в обсуждаемые г-дами генералами вопросы по медицине. Воображаю, какой вздор порют в этом отношении при дворе! […]
391
Сирелиус Леонид-Отто Оттович (1859–1920) — генерал от инфантерии (1914), с декабря 1914 г. по апрель 1915 г. находился в распоряжении главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта.
Под Ломжей наш Гвардейский корпус понес огромные потери. Вера в наших вождей, чувствуется мне, у нашего «серого» значительно поколеблена. При всем моем неуважительном отношении еще до войны к искусству наших стратегов, приходится теперь еще более разочаровываться в них — «как ни садитесь, а в музыканты не годитесь». Быть народному гневу и народной расправе с захребетниками, паразитами, кровопийцами! Жертвы эксплуататорских] аппетитов вопиют к небу!
9 февраля. […] Канонада из крепостных орудий слышится сегодня реже. Лечебные заведения в городе все переполнены ранеными и больными; прибывает еще масса; эвакуационный же аппарат работает медленно и слабо.