Шрифт:
– Это я, скорее всего, натоптал, когда поливал вчера утром, – сказал Квасов.
– А мы сейчас проверим! Хозяин-сан, тащи-ка рулеточку.
Квасов принес из сарая рулетку, и майор замерил след.
– Николай, какой у тебя размер обуви?
– Сорок три.
– Совпадает. Так-так. Николай, а у тебя кеды есть?
– Кроссовки есть.
– Нет, я про кеды спрашиваю.
– Кажется, где-то были. Я уже и не помню, когда их последний раз надевал.
– А когда поливал, ты в чем был?
– В шлепанцах. Я и сейчас в них.
Посохин присел на корточки и, нагнувшись, с силой подул на след, освобождая его от комочков земли.
– А это следы от кед. Николай, принеси фанерку или картонку. Надо накрыть улику. Эксперты потом все сфотографируют, слепок сделают.
Рыбакова несколько раз обошла вокруг огородика.
– Павел, отверстия в земле видите? Вон, вон и вон, – сказала она, указывая рукой. – Вон еще.
Посохин стал с ней рядом и, наклонившись, уперся ладонями в колени.
– Щупом, что ли, орудовали? Хозяин, будь добр, принеси майору полиции кусок проволоки.
– Какой?
– Что бы в отверстие вошел. Не толще десяти миллиметров.
Квасов сходил в гараж и подал майору полуметровый кусок алюминиевой проволоки.
– Подойдет?
– Отлично! – Осторожно переступив растения, майор присел на корточки у ближнего отверстия. – Вста-а-вляем. Зажимаем пальчиками… Николай, рулетку растяни.
Посохин вытащил проволоку и, не отпуская пальцев, приложил ее к измерительной ленте.
– Тридцать девять сантиметров. Интересно, и что мы здесь искали?
Посохин посмотрел на Квасова. Тот дернул плечами.
– Откуда я знаю?
– Не знаешь, говоришь?
– Может, у Раисы еще деньги были? Кроме тех, что в Сбербанке хранятся?
– А кто мог о них знать? – Посохин не сводил глаз с хозяина. – Я так думаю – только близкие родственники. Если не знали, то предполагали. Были предположения, Николай?
Квасов взгляда майора не выдержал.
– Не я это. Сколько можно говорить.
– А кто? Ее друзья? Их у нее не было. Любовника тоже не было. А у вас, Николай, любовница была! – Посохин легонько похлопал Квасова по груди. – Вернее, она и сейчас есть.
– Не я это!
– Через полгода дочка получит почти четыре миллиона рублей и мамочкин кроссовер. Плюс пять с половиной тысяч евро. Плюс восемь тысяч долларов. Еще по долгам кое-что. Тебе досталась усадьба, «Газель», непроданный товар и полмиллиона рубликов. Считаешь дележ правильный?
– Все по-честному. Я даже не ожидал, что она мне что-нибудь оставит.
– Не ожидал, говоришь. Верю, наследства ты не ожидал. Да и на фиг тебе это наследство? Ты ожидал, когда дочь уедет. И тут же кинулся на поиски сокровищ капитана Флинта. Знал, что в землице некая сумма припрятана? И, наверное, немалая. Николай, я не думаю, что ты сумасшедший. Завещание было подписано в понедельник в шесть часов вечера. С дочерью гражданка Квасова в тот день не разговаривала. А с мужем разговаривала. Разговаривала ведь?
– Не говорила она про завещание!
– А про зарытые на огороде деньги? Решение убить жену было спонтанным? Дельце обтяпал в одиночку или вместе с гражданином Стасовым?
Квасов выругался матом.
– Что ж, будем проводить обыск. Судья, я думаю, нам санкцию даст. Да, Николай? Сейчас только Карельскому позвоним. Сообщим о вновь открывшихся обстоятельствах. Может, он после этого и дело переквалифицирует.
Глава 39
Костяшками согнутых пальцев Рыбакова постучала в дверь мастерской Маркова. Звук получился громче, чем она рассчитывала.
– Какого черта! Ты же знаешь, я работаю! – раздался за дверью возмущенный голос Ярослава Александровича.
– Простите, Ярослав, это я.
Дверь распахнулась.
– Ну? – В голосе Маркова злобных ноток уже не было. Склонив голову к плечу, он смотрел на Рыбакову так, как обычно смотрят взрослые на детей, мешающих им заниматься важным делом.
– Извините, что беспокою. Хотела только кое-что у вас спросить.
– Другого времени не нашли?
– Я понимаю, что отрываю вас от работы, но очень нужно.
– Вы через сад хотя бы шли?
– Да. Вы ведь разрешили…
– Разумеется, разрешил, если код от калитки вам дал. Что вы хотели?