17 августа 1937 года Ежовым был подписан аналогичный приказ о румынских «шпионах» — в отношении эмигрантов и перебежчиков из Румынии; осуждено 8292 румын, из них приговорено к расстрелу 5439 человек.

30 ноября 1937 г. Ежовым был подписан аналогичный приказ в отношении советских латышей и перебежчиков из Латвии, осуждено 21300 латышей, из них 16575 человек расстреляно.

11 декабря 1937 г. — аналогичный приказ в отношении греков, осуждено 12557 греков, из которых 10545 чел. приговорены к расстрелу.

14 декабря 1937 г. — аналогичный приказ главы НКВД по отношению к эстонцам, литовцам, финнам и болгарам, по «эстонской линии» осуждено 9735 человек из них к расстрелу приговорено 7998 человек; по «финской линии» осуждено 11066 чел , из них к расстрелу приговорено 9078 человек.

В 1937 году СССР для многих интернационалистов, коммунистов различных национальностей стал местом массовой казни, кладбищем интернационалистов с издевательской зловещей эпитафией: «За что боролись — на то и напоролись». Понятна злорадостная реакция в соответствующих странах местных «Белых», патриотов («черносотенцев»), фашистов на эти жуткие события в СССР.

«Во время проведения массовых операций 1937-1938 гг. по изъятию поляков, латышей, немцев и др. национальностей, — рассказывал затем на допросе бывший председатель тройки по Москве и Московской области М.И. Семенов, — аресты производились без наличия компрометирующих материалов». А начальник 3 отделения 3 отдела УНКВД по Москве и Московской области А.О. Постель на аналогичном допросе пояснял: «Арестовывали и расстреливали целыми семьями, в числе которых шли совершенно неграмотные женщины, несовершеннолетние и даже беременные и всех, как шпионов, подводили под расстрел только потому, что они — "националы"».

Ещё раз подчеркну сложность исторической ситуации: если до июля 1937 года «чистки» Сталина руководителей разного уровня партии и СССР были обоснованы, оправданы, то в результате «профилактических чисток» в СССР с июля 1937 года на его совести много невинной крови. В принципе — здесь никакой сложности нет, всё даже просто, но сложность в том, что эта довольно простая картина с трудом укладывается в сознании многих людей, привыкших думать упрощенным однолинейным примитивным образом в рамках простейшей оценки — только белое или только черное, только хорошо или только плохо, «Так всё-таки — Сталин был плохим или хорошим?». Для людей с низким интеллектом, для которых нужны «простые понятные лозунги», — это естественное стремление к упрощению, чтобы «не заморачиваться», но Жизнь, реальность намного сложнее желаемой ясности и простоты. В этом смысле — с крайними «упрощенными» либерал-демократами и крайними «мухинцами» спорить и объяснять им историческую правду почти бесполезно.

В конце 1937 в СССР были репрессированы корейцы и китайцы, проживающие на Дальнем Востоке, часть их сослали в лагеря, а часть из них депортировали в советские азиатские республики. Эта акция заняла несколько месяцев — до мая 1938 года. Руководил этой масштабной акцией сам начальник ГУЛАГа и заместитель главы НКВД — М. Берман. Там, вдали от цивилизованной Европы репрессии осуществлялись с особой жестокостью и цинизмом. И даже сегодня в Узбекистане, Казахстане и Киргизии от этих «перемещенных лиц» сможете услышать историю, как их жестоко насильно загоняли семьями в холодные вагоны и долго зимой везли в Казахстан, Узбекистан, на Алтай; во время этого мучительного пути много людей умерло от голода, холода, болезней и издевательств.

В этой мрачной эпопее «стандартной» выглядит история служебного рвения «знаменитого» среди российских историков помощника начальника УНКВД Иркутской области Бориса Кульвеца, бывшего эсера, а теперь рьяного коммуниста, проводившего «чистку» города Бодайбо. Кульвец к проведению операции против затаившихся «врагов» подготовился толково. — «Весь оперативный состав по требованию Кульвеца представил свой учет. Мной передан Кульвецу список лиц иностранного происхождения, примерно на 600 человек. Здесь были китайцы, корейцы, немцы, поляки, латыши, литовцы, финны, мадьяры, эстонцы и т.п. Арест производился на основании этих списков», — объяснял затем на следствии сотрудник НКВД Турлов (Архив ФСБ по Иркутской области, папка 7912, Дело Кульвеца, т. I, л.д. 156).

На Дальнем Востоке в то время ещё много проживало потомков репрессированных царем в 19-м веке за участие в освободительных восстаниях поляков и литовцев, которые ещё строили КВЖД, впрочем, и сегодня вы можете обнаружить там их общественные организации.

«Немецкая разведка — по этой линии дела у меня плохие. Правда, вскрыта резидентура Шварц, но немцы должны вести дела посерьезнее. Постараюсь раскопать. Финская — есть. Чехословацкая — есть. Для полной коллекции не могу разыскать итальянца и француза, — докладывал в рапорте на имя начальника УНКВД вошедший в раж Б. Кульвец, — Китайцев подобрал всех, остались только старики, хотя часть из них, 7 человек, изобличаются как шпионы и контрабандисты».

«В первый же день приезда Кульвеца было арестовано до 500 человек. Аресты были произведены исключительно по национальным и социальным признакам, без наличия абсолютно каких-либо компрометирующих материалов. Как правило, китайцы и корейцы арестовывались все без исключения, из кулацких поселков брались все, кто мог двигаться», — объяснял на следствии подчиненный Кульвеца сотрудник НКВД Комов.

«С содержанием арестованных у меня чрезвычайно тяжелая обстановка. Забито все здание РО, все коридоры, в каждой комнате по 10-12 человек, полнейшая профанация следствия, допросы производятся в присутствии остальных, занял столовую, здание милиции, склады РО и пр. Ведь лимит тюрьмы на 75 человек. Арестовано более 1000 человек. Большая скученность, массовые заболевания, ежедневные почти смертные случаи. Умерло уже 9 человек, причем смертность будет увеличиваться» — жаловался в рапорте на тяжелые условия работы Кульвец.