Так в команде появился Прилуков Виталий Михайлович, следом — Логвинов Александр Матвеевич — в недавнем прошлом заместитель министра внутренних дел СССР. Потом Москвичев Олег Павлович — начальник оперативно-технического управления внешней разведки, Жога Леонид Демьянович — партийный работник, в прошлом секретарь обкома комсомола Московской области, хорошо знающий Подмосковье и имевший в нем тесные связи с хозяйствами, Жиляев Валентин Иванович — бывший начальник отдела в 9-м управлении КГБ, — управление это, как известно, занималось охраной государственных мужей, руководителей страны, Жиляев очень хорошо знал это дело, и последним — Масленников Аркадий Африканович, журналист, востоковед, зарубежный корреспондент «Правды».

Участие Масленникова было нужно очень, и не только потому, что он знал Шебаршина еще с молодости, со времен работы в Пакистане, но и потому, что был дружен с руководством Всероссийского биржевого банка (ВББ) — современной финансовой структуры, прочно вставшей на ноги. А получить точный совет в тех условиях было делом важным.

Масленников предложил назвать новую структуру Российской национальной службой экономической безопасности.

Название понравилось всем. А главное, служба такая была нужна очень и очень: из-за кордона в Россию поспешили различные дельцы, способные на что угодно, вплоть до воровства и убийства, чтобы обогатиться.

На их пути надо было ставить барьеры, предупреждать наши новые экономические структуры и их разбогатевших руководителей об опасности. А кто мог это сделать? Только специалисты, люди, обладающие информацией, большим ее пакетом.

В ноябре девяносто первого года Российская национальная служба экономической безопасности была зарегистрирована.

Шебаршин стал ее президентом (хотя противился названию должности — слишком много развелось в России президентов, куда ни кинь взгляд — обязательно увидишь президента), Прилуков — вице-президентом, Леонов — генеральным директором. Офис себе нашли на стадионе «Динамо», в тринадцатом подъезде. Сам стадион к той поре уже превратился в огромную торговую площадку, совмещенную со складами. К биржевому банку присоединились еще пять банков — их заказы Служба экономической безопасности и стала выполнять в первую очередь.

Леонов Николай Сергеевич довольно коротко и точно определил задачи новой службы.

— Задача первая: быть полезным национальному бизнесу. Задача вторая — помогать бывшим нашим коллегам из КГБ, устраивать их на работу — а это были разведчики и контрразведчики, пограничники, специалисты по правительственной связи, технические работники высшего класса — много, в общем, людей. Причем Шебаршин очень строго следил за тем, чтобы мы никогда не нарушали закон, не ущемляли прав и не имели дела с сомнительными людьми. За двадцать лет у нас не было ни одного нарушения. Третья задача — никогда, ни под каким нажимом, ни под каким предлогом не вмешиваться в политику. И вообще не заниматься политическими вопросами.

Именно в ту пору родилась летучая фраза, которая обошла всю Россию: «Политика — грязное дело». Так оно и оказалось.

Некоторое время работали успешно, давления вышестоящих банков не ощущали, а потом неожиданно обнаружили, что банки пытаются сделать их карманными, подмять, подчинить себе. Это никуда не годилось. Нужно было переходить на свои собственные рельсы, освобождаться от зависимости, что в конце концов они и сделали. Правда, при этом потеряли кое-кого из тех людей, кто стоял у истоков организации.

Кстати, Российская национальная служба экономической безопасности оказалась единственной частной организацией, которой позволили в своем названии сохранить слово «Российская», у всех остальных это слово было снято.

Чем только не пришлось заниматься службе, чтобы выжить. И торговлей занимались (даже купили несколько тонн халвы из государственных запасов, но продать сладкий товар не удалось, не хватило умения, потом долго питались этой халвой — смотреть на нее уже не могли, ожидали, когда она кончится), Леонов вспоминает, что Москвичев работал над проектами хранилищ для денег, модернизировал громоздкие банковские сейфы, продавал металлические двери; Логвинов организовал ЧОП — частное охранное предприятие, был создан Институт безопасности предпринимательства, доктор исторических наук Леонов стал его первым ректором.

Хорошо, что Леонов имел докторскую степень, с этой степенью — очень высокой — было легче пробить лицензию; Жиляев стал проректором института.

Помещение получили в видном месте — в Институте физкультуры. Готовили охранников очень высокого класса, которые умели и машины водить по льду, и стрелять в прыжке, и читать по губам — в общем, владели многими науками, которые позволяли качественно защищать охраняемого человека.

Через некоторое время Леонов ушел из структуры, занялся литературным трудом, начал писать книги. И увлекся этим делом. Первая его книга «Лихолетье» разошлась очень быстро.

А Леонид Владимирович остался верен структуре, появлялся здесь ежедневно ранним рабочим утром, и к нему начинал тянуться народ: журналисты, ученые, профессора, писатели — он всем был интересен. Леонов тоже приходил, протягивал руку к пачке сигарет:

— Леонид Владимирович, я, пожалуй, поддержу тебя в защите прав курильщиков.

Леонову просто хотелось, чтобы Шебаршин меньше курил — уж очень много тот дымил, сигарету сжигал за сигаретой, беспрерывно.

Мысль о защите собственной чести, о долге офицера сидела в Шебаршине давно. Бесков рассказывал, что, когда они встретились после ГКЧП, переговорили (как ныне выражаются юные дарования, «перетерли тему»), так Шебаршин произнес мрачно: