– Объясни.

– Каждое утро я начинаю работать с устузоу в надежде, что это будет день взаимопонимания, и каждый вечер я покидаю их с твердой уверенностью, что все это напрасный труд. Самка умна, но это ум элиноу, который подкрадывается к городу, разглядывает его и убивает мышей. Эти действия похожи на разумные, хотя и не являются ими.

– А что с самцом?

– Глуп, как и все самцы. Не реагирует, даже когда его бьют, просто молча сидит и смотрит. Но самка, подобно элиноу, реагирует на доброту, и ей это нравится. Однако за все время она научилась произносить всего несколько фраз, как правило, не к месту и всегда плохо. Ее нужно учить этому, как учат лодку, и фразы эти, несомненно, ничего для нее не значат.

– Эти новости меня не радуют, – сказала Вайнти, и это действительно было так. Все это время Энги могла работать на полях, а теперь ее труд потерян. В данный момент контакт с устузоу был бы слишком важен. Дальнейшей угрозы от этих существ пока не было, зато были неприятности с другими видами. Если же опасность придет… она оборвала эту мысль и спросила вслух:

– Если существа не могут выучить наш язык, почему бы тебе не научиться их языку?

Конвульсивными движениями тела Энги выразила отчаяние и сомнение.

– Это вопрос, на который я не могу ответить. Сначала я думала о них, как о бездомных, которые не могут общаться между собой, но теперь я вижу, что это не так…

– Невозможно! – Вайнти полностью отвергла эту идею. – Как может существо любого вида общаться, но не давать или не получать информацию? Ты задаешь мне загадки вместо того, чтобы отвечать на них.

– Я знаю, но мне очень жаль, и я не могу придумать этому другого названия. Их звуки, и движения не похожи одно на другое, и чтобы научиться говорить, я должна запомнить не одну сотню их. И все они бессмысленны. В конце концов я могу поверить – но только теоретически – что они обладают другим уровнем общения, который никогда не станет доступен нам. У меня нет никаких идей, что это может быть. По теории психологического излучения один мозг может обращаться прямо к другому. Может, это радиоволны? Если бы у нас в городе был психолог, который мог ответить на это!

Энги молча слушала, как Вайнти выражает отчаяние, сомнение и неверие.

– Ты не перестаешь удивлять меня, Энги. Твоя первоклассная память была потеряна для города, когда ты посвятила свою жизнь этой омерзительной философии. Но сейчас я думаю, что твои эксперименты и надежды кончились. Я навещу твоих устузоу и решу, что с ними делать. – Вайнти заметила проходящую Сталлан и сделала ей знак следовать за ней.

Когда они подошли к тюремной комнате, Сталлан торопливо вышла вперед, чтобы открыть комнату. Вайнти прошла мимо нее и стала смотреть на молодую устузоу, а Сталлан тем временем стояла рядом, готовая вмешаться в случае ее возможного нападения. Самка сидела на корточках, но ее губы были приоткрыты, показывая зубы, и Вайнти почувствовала гнев при такой явной угрозе. Маленький самец молчал, неподвижно стоя у задней стены.

Вайнти обратилась к Энги и приказала:

– Покажи, чего ты достигла.

Когда Керрик услышал скрежет засова на двери, он метнулся на свое место, уверенный, что пришел день его смерти. Исел начала смеяться над ним.

– Глупый мальчик, – сказала она, потирая царапины на своем голом черепе, – глупый и пугливый. Мараг принес нам еду и поиграет с нами.

– Мургу приносят смерть и однажды они убьют нас.

– Глупый! – Она бросила в него кожуру апельсина и с улыбкой на лице повернулась к входящим.

Первым вошел странный мараг, который тяжело ступал по полу, и ее улыбка исчезла. Однако за ним следовал другой, знакомый, и улыбка вернулась.

Она была ленивой и не очень смышленой девочкой.

– Поговори со мной, – приказала Вайнти, остановившись перед устузоу. Затем с ударением, медленно и отчетливо как будто говоря с молодой фарги, повторила: – Поговори… со мной!

– Умоляю тебя, позволь мне попробовать первой, – сказала Энги. – Я смогу добиться от нее ответа.

– Ничего ты не сможешь. Если это существо не умеет говорить, с ним все будет кончено. Слишком много времени потрачено впустую. – Повернувшись к самке устузоу, Вайнти четко и ясно просигналила:

– Вот мое последнее требование; ты будешь говорить сейчас, и не хуже, чем другие йиланы. Если ты сделаешь это, тебе будет сохранена жизнь. Разговор означает жизнь, поняла?

Исел поняла – по крайней мере угрозу, содержащуюся в словах.

– Я буду говорить, – сказала она, но слова тану не произвели впечатления на большое безобразное существо, возвышающееся над ней. Она должна вспомнить, чему учили… И она пыталась, как могла, делая движения и одновременно произнося слова.

– … хес лейбе энэ уу…

Вайнти была поставлена в тупик.

– И это разговор? Что она сказала? Что значит «Старая самка растет ловко»?

Энги тоже ничего не поняла.

– Возможно, это означает, что гибкость увеличивается у самок с годами.

Гнев захлестнул Вайнти. Возможно, в другой день она могла бы принять это объяснение как доказательство того, что устузоу научились говорить. Но не сегодня, после вчерашних оскорблений и приводящего в ярость присутствия Алакенши. Этого было слишком много, и она даже не пыталась обходиться с отвратительным существом вежливо. Наклонившись, она схватила его обеими руками и подняла в воздух перед собой, тряся глупую тварь и приказывая ей говорить.