— Какого?! — Увидав наши белые халаты и изрядно забросанные грязью эмблемы, сбавляют обороты.

— Извините, ребята. Не поняли, что коллег встретили. Вы ж не бело-красные, а зелёные!

Мой вездеход, ввиду его сомнительной принадлежности к медицине (чумовозка, одно слово!), никто не стал из естественного цвета хаки перекрашивать — просто намалевали кресты да надписи по бокам. И то: решили, что «Скорая помощь» на нас написать — кучеряво будет. Так и ездим — «Санитарный транспорт».

— Куда, братцы?

— Пока в сторону Центра. А там — как бог даст и диспетчер скомандует.

— Роскошно. Захватите Смайли до базы.

Девчонка открыла дверцу и потянула за собой ящик. Обожгла взглядом:

— Что, уже надоела?

— Глупышка. Мы ж не на гулянку едем — воевать. Куда тебе-то?

Плечики её вздёрнулись. Гневно отвернувшись, Дженни зацокала каблучками к гостеприимно распахнутой молодцеватым врачом дверце реанимобиля.

— Счастливо, Смешинка! — крикнул я ей вслед.

Она не обернулась. Дверца мягко закрылась, фургон ходко принял с места.

Люси, сидя на капоте, закручивала колечком жёсткий усик.

— С гонором девица… — протянула начальница и, сменив тон, приказала: — Так. Со смешинками и хохотунчиками всё. Закончили. Собрались. Поехали, покуда наш псих не всю ещё деревню перерезал. Заводи, Патрик. С богом.

— Здесь, слава всем богам, этого добра немного, не то что у тебя дома.

Это она о наркотиках. Да, не нашёлся здесь мерзавец, достаточно умный для того, чтобы наладить промышленное производство и сбыт дури. На счастье наше и всего населения. Есть, правда, местная травка — по действию нечто вроде конопельки. Но на взгляд профессионала — это баловство.

Героина, или подобных ему гадостей, прочно держащих употребляющего их в цепких лапах физической и психической зависимости, в этом мире нет. Немногочисленные группки серьёзных наркоманов существуют вокруг десятка человек, наперечёт известных нам и полиции, которые умеют из вполне безобидных лекарств и химикатов, имеющихся на каждой кухне, соорудить жутко токсичную кустарную наркоту.

Нелёгкое, кстати, занятие. Простым смешиванием исходных компонентов тут ничего не добиться. Это длительный процесс с нагреванием, помешиванием, добавлением по счёту капель то одного, то другого ингредиента, процеживанием и прочее, и прочее. Тоже своего рода искусство. Технологию мне объясняли неоднократно, но я так ничего и не усвоил.

Ядовитость получившегося продукта убийственна. Срок жизни пристрастившихся к нему невелик, а смерть — какой никому не пожелаешь.

— Шура, тебе не кажется, что он далековато в сторону отбился?

Вообще-то да. Здешние любители химического кайфа кучкуются в городе, поближе к источнику отравы. Деревенское население с присущей ему консервативностью предпочитает дурить себе голову традиционным способом приёмом спиртного внутрь. Разве что сельский знахарь к галлюциногенным грибкам пристрастится.

— Может, он за границу сектора вылез что-нибудь для продажи стибрить, от нехватки денег на мульку. А там заблудился, — предположил Патрик.

— Глянь-ка, каких слов твой водитель набрался! «Мулька»! И всё равно далековато.

— С кем поведёшься… — бормочет пилот.

Рат как в воду глядела. Видок у наркоши был непривычный. Нет, я не прав. Привычный до жути, но не для этих мест. Ни тебе покрасневшей хари, ни слезящихся глаз и отнимающихся ног-рук.

Тело пациента заполняло собой шаткое дощатое строение уличного сортира, где он ширялся непосредственно со спущенными штанами.

Одутловатое лицо, фиолетово-синие губы, глаза, закаченные под веки, белеют шарами яблок. Дыхание почти отсутствует — единичные всхлипы разделяют такие промежутки времени, что каждый кажется последним. Зрачки — точечные, «маковые». Из бессильной руки свисает, уцепившись поршнем за пальцы, пустой шприц.

Сколько таких клиентов с передозировкой опиатов я видел там, откуда меня занесло в этот мир, — не счесть. Вот именно — там! Вот именно — опиатов. Того же героина, скажем…

Ещё один судорожно-поверхностный вздох — и дыхание прекратилось окончательно. Мечется вокруг, не замечая, что топчет грядки с овощами, бабка.

— Он не умрёт? Скажите, милые, он не умрёт?

— Он уже умер.

— Ой, что делать?!

— Что делать, что делать! Молиться за его душу!

Старуха испуганно отпрянула в сторону, за кусты, громко причитая. Опрометью лечу в машину за ящиком, бегом волоку его назад, сбрасываю крышку, поспешно набираю в шприц одну ампулу за другой. Люси быстро-быстро орудует пилкой, подавая мне открытые стекляшки.