Мой доктор завершила изучение бумаг, свернула их и запрыгнула ко мне на руку.

— Всё в порядке. Пойдёмте в машину.

Я поднял руку к плечу, давая начальнице возможность перебраться туда, не бегая по моей одежде. Мне почему-то всегда кажется, что вид цепляющегося за рукав доктора умаляет авторитет Рат в глазах пациентов, поэтому и стараюсь переместить её максимально уважительным способом. Наверное, я не очень ошибаюсь, не зря же Люси редко залезает ко мне в карман при больных, а вне вызова её подчас оттуда силой не выгонишь.

Больной плетётся за мной в автомобиль, волоча в одной руке сумку с харчами и туалетными принадлежностями, а другой придерживая у горла накинутый на плечи плед.

— Пригните голову. Ага, вот так. Устраивайтесь, как вам удобнее. Места много. Если хотите прилечь — пожалуйста.

— Благодарю вас. — Он сворачивается клубочком на носилках, худой рукой натягивая своё покрывало повыше. Озноб не прекращается. Пошарив под носилками, я выволок оттуда старое пальто без одного рукава и набросил его поверх пледа. Больной благодарно кивает.

Температура у него, похоже, за сорок. Лоб, до которого я дотронулся, таков, что впору яичницу жарить. Всё ж до такой гипертрофии человеколюбия, чтобы включить печку в машине, я ещё не докатился — мне-то даже и душновато. Устроив клиента поудобнее, захлопываю дверцу салона, загружаюсь в кабину, предварительно высадив на капот начальницу. Стартовали.

— Может, ему анальгинчика с димедролом кольнуть а, доктор? Горит весь.

— Не стоит, Шура. Вспотеет, на ходу сквознячком прохватит. Не хватало ему ещё и пневмонии в довесок к желтухе. Уж как-нибудь пару часов перетерпит.

— А доедем до инфекции за пару-то часов? Всё-таки два сектора.

— Что тут хитрого. Дорога сносная, да и светает уже, — буркнул Патрик.

Вид водилы свидетельствовал о том, что, будь его воля, он сообщил бы диспетчеру, что у автомобиля отвалилась жизненно важная деталь, и улёгся на лавку навёрстывать недоспанное, по известной присказке о солдате и службе.

Начальнице же никто этим заняться не мешал. Спальное место в «бардачке» вездехода я оборудовал ещё в первый день работы с ней, помня об её привычках по прежнему опыту. Всё имевшееся там барахло было извлечено, нужное прибрано в другие места, а ненужное (которого оказалось раза в три больше) беспощадно выкинуто. На дно отсека я наложил ворох чистых мягких тряпочек — Люси пользуется ими вместо матраца и одеяла. Теперь, когда она забирается туда, то, если захлопнуть крышку, получается персональное купе для отдыха. Вот в него-то она и полезла, оставив пилота с пассажиром на моё попечение.

Мне лезть некуда. Сижу. Гляжу на однообразную трассу. Позёвываю. Покуриваю. Патрик не расположен к беседам, на все вопросы отвечает односложно: «Да» или «Нет». Мои попытки разговорить его окончились тем, что я пару раз услышал: «Так точно, сэр» — и: «Никак нет, сэр», после чего окончательно понял бессмысленность своего занятия. От скуки поворачиваюсь назад и, перевесившись через перегородку, заговариваю с трясущимся пациентом:

— Как дела, родной?

— Ничего, спасибо. Только холодно очень.

— Это от температуры. Извини, пожалуйста, но я вот чего недопонимаю. Болезнь твоя через кровь передаётся. На наркомана ты вроде не похож.

Озябший больной мотает отрицательно головой.

— Нет, нет, что вы!

— Да я вижу, что человек приличный. Остаётся что: переливание крови или плохо простерилизованный шприц. Ты, наверное, от чего-нибудь лечился? Коллеги напортачили?

Вновь отрицательное движение. Тонкие уши забавно мотаются, волнообразно.

— Тогда совсем непонятно. Где ж ты эту дрянь подцепил?

— Извините… Мне не хотелось бы это обсуждать. Могут понять неправильно.

Я фыркаю презрительно:

— Мы, брат, психиатрическая бригада. Это просто к тебе нас не по специальности послали. Уж чего только в этой машине не рассказывали — вряд ли нас чем удивить ещё можно. Так что у тебя там?

— Ну… Я, видите ли, вампир.

Я вовсе не упал в обморок от этого заявления. Более того, не слишком-то оно меня и шокировало. В том странном мире, где я нахожусь, не редкость всяческие диковинные существа.

Довелось здесь уже пообщаться и с гномом (или кем-то очень похожим на него), и с русалкой, и с колдовским созданием, считающимся у нас дома вымершей древнеегипетской богиней. Уж не заикаюсь о своих коллегах по работе — дюжину ребят и девчат хоть сейчас на съёмки фильма о летающих тарелках приглашай. На главные роли. А мирно дрыхнущая сейчас начальница? Да и всё моё здешнее существование — сплошная триллемистика.

— Глотните горяченького, Шура. — Водитель вытащил свой неизменный термос. Очень кстати, должно признать.