Потери как перевозимых в «котел» грузов, так и вывозимых из Сталинграда раненых и иных пассажиров, неизвестны. Имеются только отрывочные данные. Так, в истории 384-й пехотной дивизии, управление которой было вывезено за пределы кольца, сообщается, что два самолета со штабными офицерами пропали без вести{117}. Один из них «отыскался» в советских документах. 8 декабря 1942 г. в районе 5 кило- метров северо-восточнее Верхнее-Царицынского был сбит немецкий транспортный самолет. Среди его обломков были обнаружены тела 23 погибших офицеров штаба 384-й дивизии вместе с экипажем{118}. Другой случай несколько раз упоминается в документах генерал-квартирмейстера 6-й армии. Это потеря 28 ноября 1942 г. «Юнкерса-52» с двумя тоннами противоскользящих «шпор» для танковых гусениц{119}. Вполне естественно, что командование Красной армии не могло смотреть безучастно на создаваемый немцами «воздушный мост». Уроки Демянска не прошли даром, и под Сталинградом люфтваффе пришлось столкнуться с гораздо более жестким противодействием советской авиации и сил ПВО, чем в начале 1942 г.

Уже 26 ноября генерал-майор С.И. Руденко, командующий 16-й воздушной армией, отдал приказ 512-му истребительному авиационному полку действовать с аэродрома Котлубань исключительно по вражеской транспортной авиации. 30 ноября этому же вопросу был посвящен приказ командующего ВВС КА генерала-лейтенанта А.А. Новикова. Им предписывалось выделить истребительные и штурмовые полки для перехвата вражеских транспортных самолетов в воздухе и уничтожения их на аэродромах посадки.

Однако уже 4 декабря Новиков издал еще один приказ, который начинался словами: «Несмотря на то, что в районе окруженного врага наша авиация имеет полное господство в воздухе, все же транспортные самолеты противника прорываются и производят посадку на аэродромы, находящиеся в кольце окружения». Поэтому к блокаде «котла» с воздуха привлекаются также силы 8-й ВА генерал-майора Т.Т. Хрюкина.

Исходя из сложившейся обстановки, было установлено четыре зоны блокады. В первую входили немецкие аэродромы погрузки за линией фронта, которые должны были подвергаться систематическим ударам самолетов 16-й и 8-й (с конца декабря) ВА, а также частей АДД.

Впрочем, в ходе сражения были случаи использования бомбардировщиков-ночников АДД «не по назначению». В этой связи показателен дневной налет на аэродром Питомник 15 января, когда 62-я дивизия дальней авиации потеряла пять самолетов Ли-2 с опытными экипажами.

В пределах второй зоны, между линией фронта и «котлом», борьбу с транспортной авиацией немцев должны были вести истребители, а также штурмовики, вполне способные самостоятельно расправиться с «Тетушкой Ю». В период максимального сосредоточения сил для воздушной блокады в этой зоне должны были работать полки шести истребительных (включая 102-ю иад ПВО) и двух штурмовых авиационных дивизий, без учета сводной группы 8-й ВА.

«Коридор» шириной от 16 до 30 километров от кольца окружения был выделен зенитной артиллерии Сталинградского корпусного района ПВО и сухопутных войск. К 20 декабря здесь располагалось 235 зенитных орудий среднего и малого калибра, а также 241 зенитный пулемет [40] . Не простреливался огнем зениток только один сектор, направленный на север. Наконец, четвертая зона охватывала непосредственно район окружения. Днем аэродромы в «котле» блокировали истребители обоих воздушных армий. Ночью действовала специальная ночная группа 102-й иад.

Кроме истребителей-ночников задача блокирования немецких аэродромов возлагалась на У-2 из 271-й и 272-й нбад. «Кукурузники» дежурили в воздухе в районе немецких посадочных площадок и начинали бомбить, как только на них включали огни ночного старта.

В свою очередь, зоны № 2 и № 4 были разделены на пять секторов. Два были закреплены за 16-й ВЛ и три — за 8-й. В секторах 8-й воздушной армии борьбу с транспортной авиацией противника должны были вести в дневное время 181-й и 239-й истребительные полки из 235-й иад. В сумерках и в облачную погоду эта задача ложилась на летчиков 3-го гвардейского иап и на штурмовики 206-й шад. Нанесение ударов непосредственно по аэродромам возлагались на Ил-2 214-й шад. 10 декабря в бой был введен знаменитый «полк асов» ВВС Красной армии — 9-й гвардейский иап.

Должное внимание было уделено организации управления собранными силами. Вокруг «котла» были развернуты специальные пункты управления и наведения авиации. Только в 8-й воздушной армии таких наземных КП было 15. Благодаря их помощи, например, 11 декабря удалось навести на большую группу немецких транспортников истребители 3-го и 9-го гвардейских истребительных полков во главе с командиром 235-й дивизии полковником И.Д. Подгорным. В результате противник понес существенные потери.

Но все-таки прервать снабжение 6-й армии вермахта по воздуху так и не удалось. Причин тому, на наш взгляд, несколько.

Во-первых, борьба с транспортной авиацией за линией фронта велась, мягко говоря, не слишком активно. Просмотр опубликованных «Извлечений из оперативных сводок Генерального штаба Красной армии» дает очень интересные цифры. За период с 20 ноября 1942 г. по 3 февраля 1943 г. советская авиация бомбардировала аэродромы в районе «котла» (в основном Питомник) 35 раз. Число же налетов на авиабазы на другом конце «воздушного моста» было на порядок меньше. Тацинскую атаковали семь раз [41] , Морозовскую — девять, Сальск — три, Новочеркасск — один, Зверево — тоже один (правда, очень успешно). Более удаленные от линии фронта аэродромы, например, Запорожье, воздействию нашей авиации вообще не подвергались. То есть, если в отношении аэродромов выгрузки один из важнейших принципов ведения блокады — непрерывность — в общем-то соблюдался, то в отношении не менее значимых, а возможно, и даже более важных аэродромов погрузки, — нет [42] .

Во-вторых, переход противника к ночным действиям требовал соответствующего изменения в группировке советских истребителей — то есть увеличения численности «ночников». Однако этого сделано не было. Борьбу с немецкими транспортниками ночью с начала и до конца «воздушного моста» продолжала вести только ночная авиагруппа из 102-й иад ПВО. Что она собой представляла, из доступных нам источников понять сложно. Можно, однако, предположить, что после ожесточенных боев оборонительного периода Сталинградской битвы в дивизии вряд ли осталось много летчиков с достаточно большим опытом ночных полетов. Так что большинству экипажей немецкой транспортной авиации во время «рабочей ночи» грозила только опасность попасть под бомбы поликарповских У-2 на аэродроме разгрузки.