Женщина слегка кивнула.

— Все, что я скажу, не должно пойти дальше вас двоих.

— Хорошо, — согласился я.

— Меня зовут Мария Галассо. Я работаю в Ардморской больнице. Я программист из пристройки в задней части больницы.

Я видел эту пристройку.

— Чем мы можем помочь вам, Мария?

— Тот человек, которого убили вместе с женой…

— Фрэнк Донован?

— Сантехник, — кивнула она. — Я видела, как он выходил из лаборатории. Месяца два назад. Было уже поздно, почти все уже разошлись по домам, а мне нужно было закончить работу. — Она помолчала. — Я не должна вам этого рассказывать.

— Говорите, Мария. Мы не будем делать ничего, не сказав сначала вам.

— Он не должен был заходить в лабораторию; этого нельзя тем, кто не имеет допуска. Я сама там никогда не была. Я попыталась с ним заговорить, но он ушел. — Она чуть не плакала. — Я доложила об этом происшествии.

— Кому доложили?

— Мы заполняем такую форму о том, что сделали за день, и там есть особая графа: не попалось ли нам на глаза что-нибудь необычное. Я написала, что он был в лаборатории.

— И что было потом?

— Ничего. Я больше никогда его не видела. Но, когда я прочитала вашу статью, я поняла, что это он.

Она сказала, когда произошел этот случай, — недели за две до убийства. А мне интуиция подсказывала, что решение убить Донована пришло, когда подслушивающие устройства в моей квартире уловили наш с Элли разговор о нем.

— И вы думаете, что ваш доклад стал причиной его убийства?

— Я боюсь людей, на которых работаю.

— Почему?

— Здесь все засекречено. Здесь вооруженная охрана.

— И что они охраняют? — спросил я.

— Не знаю. Я программист; я программирую чипы.

— Какие чипы? — спросила Элли.

— Они предназначены для хранения видео, но хранят все.

— Мария, почему вы обратились с этим ко мне?

— Из-за вашей статьи. И потому, что я могла оказаться причиной его смерти. Мы подписывали бумагу, где обещали ничего не рассказывать о том, чем мы занимаемся.

— Вы правильно сделали, что к нам обратились.

Она кивнула, потом хотела что-то сказать, но промолчала.

— Что такое? — подбодрил ее я.

— Они что-то с вами делают. Я не знаю что; они говорят, вы на это согласились.

— Я не соглашался, — сказал я, и она опять кивнула.

Я дал ей номер своего телефона и попросил звонить, если она узнает что-нибудь еще, но очень осторожно. Она тоже дала мне номер своего мобильного, но взяла обещание, что звонить я буду только в самом крайнем случае.

— Вы ведь никому не расскажете, да? У меня маленькая дочка.

Мы уверили ее, что сохраним ее тайну, и попрощались.

Мы с Элли приехали домой в девять, слишком измученные, чтобы ужинать. Эта встреча оказалась очень важной. Почти до полуночи мы проговорили об этом и сошлись на том, что с утра позвоним Кентрису и расскажем, что узнали, не упоминая о Марии.

Смертельно усталые, мы разошлись по спальням.

Я рьяный баскетбольный болельщик и обычно не пропускаю ни одной игры турнира Национальной студенческой спортивной ассоциации. Вот показатель того, как я занят: турнир уже начался, а я не имею ни малейшего представления, что там происходит. Я лег в постель, включил телевизор и нашел спортивный канал. Пенсильвания разгромила Северную Каролину, и комментаторы обсуждали, является ли это величайшим поражением всех времен.

Раздался стук в дверь, и она открылась.

— Включи Си-эн-эн, — сказала Элли.

Я переключился. На экране появились корабли в море; очевидно, съемка велась с вертолета. Диктор говорил, что жертва — пилот частного самолета, который упал в море в десяти милях от побережья штата Мэн. Картинка на экране сменилась: возникла фотография Филиппа Гарбера.

Я хотел позвонить Кентрису с утра, но в этом исчезла необходимость, поскольку в три часа ночи он позвонил сам, причем даже не разбудил меня: я не спал.

— Вы слышали о Гарбере? — Это были первые его слова.

— Да.

— Это связано с вами?

— Вероятность сто процентов.

— Вот уж воистину вы приносите удачу, — сказал он.

Я рассказал ему о моем последнем разговоре с Гарбером, о том, что тот собирался в Квебек, желая узнать что-то о Ласситере.

— Он не захотел говорить, что именно.

Кентрис сказал, что к утру на место катастрофы должны прибыть силы Национальной службы безопасности на транспорте. По телевизору сказали, что, поскольку обломки разбросаны по всему району, вероятно, самолет развалился в воздухе.