— Взрыв? — спросил я.

— Может быть.

— И что мне теперь делать?

— Вы должны пойти с этим в правоохранительные органы.

— У меня сложилось впечатление, что вы и есть те самые правоохранительные органы.

— Там не моя юрисдикция. Это случилось не на берегу, значит, заниматься этим будет ФБР. Но, поскольку вы этого знать никак не могли, вам надо пойти к нью-йоркским копам.

— Но они же не имеют к этому отношения, — сказал я.

— Конечно. Они передадут это дело федералам.

Я сказал Кентрису, что, по моему мнению, в больнице что-то происходит в задней пристройке. Откуда взялось это мнение, я не уточнял. Я не хотел нести ответственность еще и за смерть Марии Галассо. Я и так уже принес много вреда.

Волнение и недоумение постепенно сменялись едва сдерживаемым гневом на Шона Ласситера.

Утром я рассказал Элли о звонке Кентриса. Она согласилась, что надо обратиться в полицию и рассказать о разговоре с Гарбером, хотя у нее не было уверенности, что это к чему-то приведет. Я позвонил в Управление полиции Нью-Йорка, и меня попросили прийти в полицейский участок на Восточной Восемьдесят четвертой улице к детективу Уиллу Бортцу.

Бортц был высокий худощавый блондин лет сорока.

— Спасибо, что пришли, мистер Килмер. Я слышал, у вас есть информация по поводу Филиппа Гарбера, — сказал он. — Какая?

— Я разговаривал с Филиппом Гарбером примерно часов за восемь до его смерти. Он собирался лететь в Канаду расследовать кое-что для меня.

— Расследовать? Он же психиатр.

— Я знаю. Я журналист и работаю над статьей, связанной с его профессией.

Он заглянул в свой блокнот.

— Килмер. Так вы тот самый, что ищет свою девушку?

— Да, тот самый.

— И случившееся с Гарбером имеет к этому отношение? Он был вашим психоаналитиком?

— Нет. Он был моим консультантом.

— Так, — сказал Бортц. — Консультантом. За какой информацией он собирался лететь в Канаду?

— Он не сказал. Он хотел сначала убедиться в ее правдивости.

— В таком случае, что вы расследуете?

— Деятельность Шона Ласситера. Я работаю над статьей о том, как Ласситер манипулирует изучением лекарств.

— Зачем ему это?

— Чтобы получить миллиарды долларов.

Бортц подумал.

— Как это поможет вам найти девушку?

— Вероятно, никак.

Бортц кивнул.

— Вы правильно решили сделать заявление. Еще раз спасибо.

Через минуту после того, как я вышел из его кабинета, мне позвонил Робби Дивайн.

— Я посмотрел, что там с испытаниями лекарства Ласситера, — сказал он.

— Спасибо. И что же?

— Закончилась первая фаза испытаний, но это низкий барьер и практически не оказывает влияния на биржу. Идет вторая фаза, Уолл-стрит ожидает результатов на следующей неделе.

— И что будет в случае большого успеха?

— Тогда Ласситер станет гораздо богаче меня. А я не люблю, когда кто-то богаче меня.

— Может, организовать для вас благотворительный ужин? — сказал я.

— Не беспокойтесь. Знаете, какая главная проблема с деньгами? — спросил он. — Никогда не получишь их все.

Камень чувствовал — что-то не так.

Он приближается к историческому достижению, которое изменит весь мир. Оно уже практически у него в руках, и черт его побери, если ему есть о чем беспокоиться!

Ну, было несколько мелких накладок, но он направил соответствующих людей с ними разобраться. Теперь уже трудно понять, в какой момент и почему все пошло так плохо.

Из всех людей что-то подозревали только Килмер, его новая подружка и этот поселковый коп Кентрис. Телодвижения Килмера мониторятся вплоть до каждого шага, подружка самостоятельного значения не имеет, а у копа не хватит ресурсов, чтобы встать у него на пути. По крайней мере, в значимые временные рамки.

Убийств получилось больше, чем хотелось бы. Большинство этих людей — и многие другие — все равно скоро погибнут. Но никто кроме Килмера не увидел между этими убийствами никакой связи, и вряд ли крушение самолета Гарбера что-то изменило. Впрочем, может быть, когда-нибудь ФБР и докопается.

Но он свернет свою деятельность гораздо раньше.

— Я хочу проникнуть в здание, — сказал я в трубку.

В ответ Лангл посоветовал мне заткнуться. Когда я последовал его совету, он сказал, что сейчас придет. Мы с Элли употребили время до его прихода, чтобы еще раз обговорить наш план; план этот был не слишком блестящ, но другого у нас не было.

Через двадцать минут Крейг появился у меня со словами:

— На тебе испробовали все подслушивающие устройства, известные человечеству, а ты ведешь по телефону разговоры о взломе и проникновении?