— Бог все-таки есть. Я по-прежнему богаче Ласситера.

Так Робби Дивайн начал разговор со мной в девять часов утра. Он позвонил мне на мобильный, когда я был в приемной врача, где было запрещено пользоваться мобильными телефонами. Пришлось выйти в коридор, чтобы принять звонок.

— Что вы хотите сказать?

— Испытания лекарства провалились.

— Не может быть, — сказал я. — Об этом уже объявлено?

— Объявлено? — спросил он, словно бы обидевшись. — Кто я, широкая общественность? Я человек не без связей.

— А вы уверены? Потому что это очень странно.

— Ричард, биржевые акции Ласситера не стоят бумаги, на которой напечатаны.

Я поблагодарил его и вернулся туда, откуда увел меня звонок, что, впрочем, не приблизило момента моей встречи с врачом. У меня в Нью-Йорке еще не было постоянного врача, и к доктору Стэйси Фейрбанкс я обратился по рекомендации соседа по лестничной площадке. Доктор Фейрбанкс вошла через двадцать пять минут, улыбнулась и протянула мне руку. Уделив пустой болтовне секунд двенадцать, она спросила, что меня беспокоит.

Я показал ей шрам у границы волос:

— В автокатастрофе я рассек голову.

Она осмотрела шрам:

— Совершенно зажило. Вас это беспокоит?

— Нет, дело не в этом. Я просто хочу узнать, действительно ли этот шрам — последствие автокатастрофы. Мне кажется, у него может быть другое происхождение.

Она отпрянула:

— Не понимаю. Какое другое происхождение?

— Хирургическая операция. А потом, может быть, рану в какой-то момент снова открыли, чтобы было похоже на ссадину, полученную в автокатастрофе.

Казалось, ей хочется задать не меньше сотни вопросов, но она лишь еще раз нежными пальчиками ощупала мой шрам.

— Я бы склонилась к хирургическому вмешательству, но это лишь предположение. А что это была за операция?

— Операция на мозге. А как можно узнать точно?

— Мистер Килмер, простите, но это как-то глупо.

Я объяснил, что это в компетенции полиции, и дал ей номер телефона Кентриса — с ним можно связаться, и он подтвердит.

— Вообще-то это можно определить при помощи компьютерной томографии, — в конце концов сказала она.

Я не отстал, пока она не позвонила и не записала меня на эту процедуру — на три часа, в больнице, при которой она работала. Потом рентгенолог расшифрует томограмму, сказала она, а я могу прийти за результатом к ней или просто позвонить в пять. Это давало мне возможность в течение двух часов сходить с ума от беспокойства по поводу Элли, чем я немедленно и занялся.

Без четверти три я явился в больницу, заполнил бумаги и тотчас меня вызвали в кабинет. Сама по себе процедура отняла не больше получаса. Я тут же вернулся в приемную доктора Фейрбанкс.

В четверть шестого она приняла меня.

Когда мы оказались у нее в кабинете, она подошла к компьютеру, картинка на экране которого, вероятно, изображала мой мозг.

— Мистер Килмер, вы не знаете, делали ли вам операцию на мозге? — Казалось, она не верит собственным глазам.

— Судя по вашему вопросу, я такую операцию перенес, да?

— Безусловно, перенесли. — Взяв ручку, она указала какое-то место слева на экране. — Видите, вот здесь — шрам.

— А других объяснений быть не может? — спросил я.

— Я не нейрохирург, но могу с уверенностью сказать: нет. И не только по виду шрама.

— А по чему еще?

— Вот видите? — Она снова показала на экран, на сей раз чуть повыше, где было небольшое темное пятно. — Здесь — посторонний объект, вживленный вам в мозг.

— Учитывая ваш интерес к нашим испытаниям, я подумал, что нужно позвонить вам, — сказал Гейтс. — Спасибо за то, что пришли так быстро.

— Так что у вас? — спросил Кентрис.

— Ну, мы закончили испытания лекарства, созданного компанией мистера Ласситера. Данные отправлены в Управление по контролю за пищевыми продуктами и лекарственными препаратами и скоро будут опубликованы. Поэтому я просил бы, чтобы до этого момента все, что я вам сказал, оставалось строго между нами.

— Постараюсь. А чем кончились испытания?

— Неудачей. Препарат показал себя неэффективным.

— Вас это удивило?

— Я обычно стараюсь удерживаться от прогнозов. Большинство испытаний заканчиваются именно так. Но вот мистера Ласситера это действительно удивило.

— Что вы хотите сказать?

— Ну, корпоративная этика требует, чтобы компания, вынесшая на рассмотрение лекарство, первой получила этот отчет. Мистер Ласситер получил его сегодня утром и оставил мне сообщение, почти истерическое. Из осторожности я записал наш последующий телефонный разговор. Я хотел бы дать вам его послушать.