— Ты хороший человек. Мне нравится.

Юнис прикусила губу и встала. Более всего прочего такое замечание убедило ее: она была права, подозревая, что этот мужчина особенно опасен. И теперь она осознала, что больше всего ее беспокоила не возможность профессиональных отношений со стороны Хадижи. А именно страх, что ничего не останется прежним. «Но я идиотка, — говорила она себе. — Почему этот мужчина? первый же, с кем я ее застала?» Главное было в том, чтобы он же стал и последним; она должна ее увезти. И мадам Папаконстанте не следует об этом знать, пока они не уберутся из Международной зоны.

Четверть часа спустя она вышла в коридор; там было серо от хилого света зари, пробивавшегося через бисерный полог из бара. Там она услышала, как ожесточенно спорят мадам Папаконстанте и Хадижа.

— Ты меня пустила в соседнюю же комнату! — орала Хадижа. — Ты знала, что она там! Ты хотела, чтоб она услышала!

— Я не виновата, что она проснулась! — яростно кричала мадам Папаконстанте. — Ты кто вообще такая, что на меня в моем собственном баре орешь!

Юнис подождала, рассчитывая, что мадам Папаконстанте пойдет дальше, скажет что-нибудь пожестче, но та держалась осторожно, очевидно не желая слишком провоцировать девушку: та приносила заведению деньги.

Юнис тихонько прошла по коридору и вышла в бар, помаргивая. Ее трость лежала на столике. Те двое умолкли и посмотрели на нее. Она взяла палку, повернулась к ним. «Выпивку всем», — вспомнила она.

— Три двойных джина, — сказала она мадам Папаконстанте, которая без единого слова зашла за стойку и налила. — Бери, — сказала она Хадиже, протягивая ей один стакан. Не отрывая взгляда от Юнис, та повиновалась. — Пей.

Хадижа выпила, в конце поперхнувшись.

Мадам Папаконстанте помедлила и выпила свой, по-прежнему ничего не говоря.

Юнис положила пятьсот песет на стойку и сказала:

— Bonne nuit, madame. — А Хадиже: — Ven.

Мадам Папаконстанте постояла, глядя им вслед, пока они медленно шли по улочке. Из дверного проема напротив выползла большая бурая крыса и стала пробираться вдоль канавы в другую сторону, по пути останавливаясь попробовать куски отходов. Дождь падал ровно и тихо.

Уилкокс сидел в одном халате на краю своей кровати. Мистер Эшком-Дэнверз сосредоточивал все свое внимание на открывании новой жестянки «Золотых хлопьев»; когда он пробил верх, слабо зашипело. Он быстро взрезал крышку по кругу и снял легкий жестяной диск, который бросил на пол у стола.

— Будете? — спросил он у Уилкокса, протягивая ему банку.

Аромат свежего табака был неотразим. Уилкокс взял сигарету. Мистер Эшком-Дэнверз сделал то же самое. Когда оба закурили, мистер Эшком-Дэнверз продолжил с тем, о чем говорил прежде.

— Мой дорогой мальчик, не хотел бы выглядеть так, будто прошу невозможного, и я думаю, если вы попытаетесь взглянуть с моей точки зрения, вы довольно скоро убедитесь, что прошу я лишь неизбежного. Полагаю, вы знали, что рано или поздно мне потребуется перевести фунты сюда.

Уилкокс по виду смутился. Провел пальцем по ободу пепельницы.

— Ну да. Я не удивлен, — сказал он. Не успел другой снова заговорить, он продолжил: — Но если вы простите мне это выражение, я не могу не считать, что способ их доставки сюда вы избрали довольно грубый.

Мистер Эшком-Дэнверз улыбнулся:

— Да. Если угодно, он груб. Мне кажется, это никак не препятствует его успешности.

— Поди знай, — сказал Уилкокс.

— С чего бы?

— Ну, сумма слишком крупна, чтобы так ее ввозить.

— Чепуха! — воскликнул мистер Эшком-Дэнверз. — Не привязывайтесь так к традиции, мальчик мой. С вашей стороны это просто суеверие. Если можно так поступить с небольшим количеством, точно так же это возможно проделать и с суммой крупнее. Неужели не видите, насколько это безопасно? На письме же ничего не зафиксировано, верно? Число агентов сокращено до минимума — мне нужно лишь быть уверенным в старом Рамлале, его сыне и вас.

— А мне нужно быть уверенным в том, что никто не узнает, когда я пойду к Рамлалу и возьму у него девять тысяч фунтов наличными. Сюда входят наши вынюхиватели британской налички, а также публика Ларби. И я бы решил, что это невозможно. Они обязаны знать. Кто-то наверняка разузнает.

— Чепуха, — снова сказал мистер Эшком-Дэнверз. — Если боитесь за свою шкуру, — он заискивающе улыбнулся, опасаясь, что может ступать здесь по тонкому льду, — а у вас есть на это все права, конечно же, что ж — пошлите кого-нибудь другого принести их. У вас наверняка есть под рукой тот, кому полчаса можно доверять.

— Ни души, — ответил Уилкокс. Он только что подумал про Даера. — Давайте пообедаем. Можно поесть прямо тут, в номере. У них внизу подают неплохой ростбиф — или вчера подавали. — Он потянулся к телефону.