— Кхм, — кашлянул Марк, отступая от Ханны подальше. — Ты болен? — с несвойственным ему участием спросил он у Маттершанца, бросая на него обеспокоенные взгляды. Оказаться в одном трюме с умалишённым Романову совсем не хотелось. Да ещё и с умалишенным представителем древней расы искателей. Романов никак не мог понять, узнал ли его доктор Маттершанц, но сам он совершенно точно узнавал давнего знакомого.

— М-да, — только и сказала Ханна. — Матти, не надо так прямо отвечать на вопросы, это, как бы тебе сказать, смущает людей.

— Прости, Ханна, — скис Маттершанц, комкая длинными пальцами ткань своей робы. — Я вовсе не хотел никого обидеть. Но мне показалось, что вы могли бы…

— Понимаешь, в чём дело, — старательно подбирая слова, начал Романов, — если я или Ханна чего-то захотим, мы сами способны удовлетворить свои желания.

«И уж точно без советчиков», — мысленно добавил он.

— Но вы же такие маленькие, — с ноткой боли сказал Маттершанц. Романов посмотрел на Ханну, которая от слов своего спутника выглядела такой же ошарашенной, как и бывший полковник. Марк хотел уже было растолковать этому раскосому идиоту, что уж кто-кто, а он не просто не маленький, но и весьма себе опытный и бывалый мужчина и даже в прошлом полковник, но Маттершанц продолжил:

— Даже ты, Марк, до сих пор ещё нуждаешься в друзьях и осознании себя самого.

Романов подавился тем, что хотел сказать, запихнув подальше мелькнувшую мысль о сортире, а Ханна непонимающе уставилась на Марка.

— Внимание! — раздался мрачный голос корабельного искина из встроенных в потолок динамиков. — Грузу рекомендуется свернуться в компактные комочки, которые выгодно оттенят дальнейший полёт в безвоздушном пространстве рядом с обломками корабля. Судно закодировано, заминировано и атаковано.

Марк бросил взгляд сначала на Ханну, сосредоточенно всматривающуюся в лицо своего спутника по имени Маттершанц, а потом придирчиво оглядел трюм, в котором они все были заперты. Корабль тряхнуло, по корпусу подряд прошло несколько чувствительных волн от дестабилизации силового поля, старательно поглощавшего заряды, достигшие корабля, и где-то совсем рядом послышалось душераздирающее мяуканье. У Марка сложилось чёткое впечатление, что мимо грузового отсека пронёсся огромный котище, мявкающий на бегу в поисках укрытия. Следом за мяуканьем раздались тяжёлые шаги и приглушённая брань кого-то из экипажа, а в следующую минуту дверь в дальней стене открылась, и брань стала очень разборчивой.

— Да ебись ты и провались, и в хвост, и в гриву, хорей мне в печень! Кетчуп, мать твою бутербродную, ты куда опять делся? Нас немного убивают, и все мы слегка заняты, чтобы за тобой бегать.

В следующее мгновение Марк едва не упал от сильного толчка, и тут же подхватил орущего кота с ярко-красной шерстью, бешено вращающего янтарными глазами, и вцепившегося в одежду бывшего полковника.

— Иди сюда, негодяй! — тоном оскорблённой жены взвизгнул невысокий светловолосый мужчина с кучей тонких косичек на голове, подскочив к Марку, и пытаясь отодрать от него кота. — Кетчуп, еть тебя в хвост…

Романов, как мог, пытался помочь незнакомцу оторвать от себя намертво вцепившееся животное, но кот лишь громче орал и пытался зарыться мордой в его подмышку.

Корабль тяжело вздохнул, скрипя всеми шпангоутами и переборками отделений, заскрежетал и по-стариковски закряхтел, словно самое обыкновенное морское судно где-нибудь в нейтральных водах Сибирского Моря. В коридорах взвыли, правда, тут же утихнув, сирены, под потолком замигали красные и оранжевые лампочки, а светловолосый человек, только что пытавшийся отобрать у Романова своего кота, грустно взглянул в лицо бывшему полковнику.

— Силовое поле сдохло, — печально сказал он, и пулей выскользнул из трюма, оставив дверь открытой. Кетчуп зарылся под одежду Романова, уютно устроившись под ней, словно в гамаке, вырисовываясь на животе Марка бесформенным комом. Троица пленников переглянулась и одновременно посмотрела в сторону открытого дверного проёма, за которым всё ещё где-то далеко в звуковой панике заходилась система безопасности…

— Что это? — флегматично спросил Док, рассматривая трёхмерное изображение голографического субъекта в рубке.

— Кто это? — эхом повторил его слова Шут, всматриваясь в картинку на мониторе перед собой.

— Как это? — недоумённо спросила Рысь, переводя взгляд с голограммы на картинку перед Шутом.

— Мя-я-яу? — раздалось из-под одежды Марка, стоящего рядом с Ханной и Маттершанцем в той же рубке. Романов и его спутники добрались сюда как раз в тот момент, когда все системы разом вырубились, и полковник мысленно попрощался с жизнью, готовясь цельным куском выплыть в какую-нибудь дыру в корпусе корабля. Благо, таких дыр должно было быть немало после серии попадания ракет, удары которых Романов бы не спутал ни с чем другим. Опыт военной службы подсказывал ему, что если силовое поле приказало долго жить, а прямое попадание по главным орудиям уже превратило их в застывшие в вакууме металлические слёзы, то и пассажирам вкупе с командой осталось время только помолиться.