Шарпу пришлось согласиться, и Маргариту он проводил только до выхода из клуба. Губы охранника-масана тронула лёгкая улыбка, но означала ли она хоть что-нибудь – никто не смог бы сказать.

Ероша короткие волосы, Шарп вернулся в бар. Рут давно ушёл, а Виолиций, лишь кивнув наёмнику, продолжил заниматься посетителями. Шарп устроился в уголке, взял коктейль и бездумно уставился в экран настроенного на человский канал новостей телевизора.

– Как стало известно из достоверных источников, адвокат предпринимателя Долинского, на которого в России заведено несколько уголовных дел, пытался договориться со Следственным комитетом о статусе свидетеля, но получил отказ. Напомним, что в настоящее время Вениамин Долинский находится в Лондоне и отказывается возвращаться в Россию без получения гарантий…

«Скучно… Глупо… Никому не нужно. Лондон, Следственный комитет, адвокаты… То ли дело – разъярённый рыцарь. Вот это – настоящая проблема…»

Наёмник без интереса посмотрел на физиономию беглого богача и сделал большой глоток коктейля.

Дела Вениамина, можно сказать, рухнули.

Да, он успел вовремя удрать и деньги заблаговременно увёл в Европу с помощью жены, но… Но что те деньги? Бизнес – вот основа, а бизнес остался в России, и теперь его рвали на куски те, с кем Вениамин совсем недавно пил коктейли. Созданная в девяностых империя распадалась на глазах, а сам Долинский оказался под прицелом Следственного комитета и не мог прекратить дело ни за какие деньги. То ли могущественные враги пошли на принцип, то ли его решили показательно принести в жертву, параллельно объясняя прочим «долинским», что следует соблюдать правила игры. Вениамин, разумеется, не сдавался, повис на телефоне, засылал к нужным людям адвокатов и просто доверенных лиц, предлагал компромиссы, но… Но стена оказалась глухой. Адвокаты разводили руками. Доверенных лиц с каждым днём становилось всё меньше. Состояние Долинского таяло, а сам по себе он оказался никому не нужен.

Это бесило, жгло изнутри.

Денег Вениамин вывел немало, понимал, что нужно иметь «подушку» для мягкой посадки, но пока не знал, что с этими деньгами делать. Одно дело – вести бизнес на Родине, в России, где всё изначально понятно и ходы известны, и совсем другое – на Западе, где все ниши плотно забиты конкурентами, а зайти с заднего крыльца оказалось совсем непросто. Схемы местного бизнеса мало отличались от российского: делись – и будет тебе радость, но с кем делиться? Каким процентом? С чужаком никто не хотел иметь серьёзных дел, и бизнес, который Долинский потихоньку начал развивать на новой родине, не ладился, принося сплошные убытки.

– Да не принимают они нас! – заявил ему в баре бывший однокурсник, Никита Спиваков. – Ни у кого из наших тут дела не клеятся. Рады, сволочи, что мы деньги сюда переводим, что покупаем дома, а к пирогу не пускают.

Долинский, в тот вечер тоже изрядно набравшийся и позволивший себе некоторую откровенность со старым приятелем, почувствовал, как в наполненном парами алкоголя сознании шевельнулась какая-то мыслишка. Он попытался ухватиться за неё.

– Никита, а вот ты – как тут живёшь?

– Тихо живу, – признался Спиваков, разглядывая дно стакана. – Живу, пока живётся. Дом мой помнишь? Ну, где бухали три года назад со всякими лордами? Продал я его. Пока ещё в нём живу, но дом уже не мой, ищу квартирку попроще… Жена ушла, а с ней, как ты понимаешь, не только дети, но и деньги. Так что… Не знаю, что впереди? Может, вообще куда-нибудь в Турцию переберусь. В Турции дёшево.

– В Турцию? – Долинский с ужасом уставился на Никиту, без участия которого всего несколько лет назад невозможно было решить ни один вопрос в очень солидном банке. – Ты что? Это же билет в один конец! Если потеряешь репутацию успешного человека, назад уже не вернёшься! Оглянуться не успеешь, как станешь огородом заниматься и только вспоминать былое. Не к такой судьбе мы себя готовили!

– Ну и дураки, что не готовили, – кивнул Никита. – Некоторые вот, которым не так повезло, не готовили себя к нарам, и напрасно.

Долинский вздрогнул.

– Веня, ты недавно к нашей компании «бывших» присоединился, ты ещё не понимаешь, что наверх уже не вернёшься, потому что «верх» для тебя – в России, дома. А здесь нас не ждут, здесь рады только нашим деньгам. Деньги кончатся – и тебя, может быть, вообще выдадут. Так что мой совет: потраться, но замни дело как-нибудь. Отдай всё, что они хотят, и уговори, чтобы они про тебя забыли.

– Кому отдать? – Долинский приосанился. – Крысам этим, которые делали всё то же самое, что и я, только ещё наглее? Нет, будет ещё на моей улице праздник! Надо только зацепиться здесь как-то. Нужна поддержка серьёзных людей, и тогда всё наладится. Но как, как мне на них выйти?

– А что ты им можешь предложить? Растущие долги и плохой английский?

Что предложить?.. Долинский вздрогнул всем телом, вспомнив и о кошмаре, пережитом в пионерском лагере, и охранников в московском клубе. Да, была одна вещь, которую мог предложить только он. Вениамин допил виски и осознал, что просто обязан это сделать.

Ведь в сущности, если вдуматься, над всем свободным миром висит нешуточная угроза: КГБ по-прежнему существует! И страшное оружие по-прежнему в руках у большевиков. Вот только что делать с этой информацией? Пойти с ней в СМИ и прослыть придурком? Это никак не поможет делам, наоборот, ухудшит их. Спецслужбы? Если они поверят, то, скорее всего, упекут его куда-нибудь в свои казематы, чтобы больше никому не болтал. Кроме того, Вениамин боялся спецслужб всех стран и в равной степени им не доверял.