Увидев следователя и эксперта-криминалиста, Селиванов мрачно пошутил:

— Признаюсь, не очень рад вас видеть. Лучше бы нам реже встречаться.

— Я тоже не в восторге от нашей новой встречи, — в тон ответил Белов. — Где мы собираемся, там, как правило, чья-то беда.

— Мне сообщили, что на сей раз шесть трупов, — продолжал судмедэксперт, направляясь к подъезду. — Я не ослышался?

— Вы правильно проинформированы, товарищ подполковник, — ответил Вадим, поспешая за Селивановым, — шесть. Предположительно — отравление наркотиками.

— Предполагать все можно, — недовольно пробурчал судмедэксперт, входя в подъезд.

Поджидая вызванный Вадимом лифт, Селиванов грустно смотрел на попутчиков.

— Не перестаю удивляться: почему молодые люди не хотят жить? Играют со смертью, словно в карты. Раньше я был сторонником тех коллег, которые считают, что наркомания — это болезнь. Но в последнее время мое мнение по этому вопросу переменилось.

— И что же это за явление, если не болезнь? — поинтересовался эксперт-криминалист.

— Не знаю, не знаю, — неопределенно вымолвил Селиванов, входя в подошедший лифт. — Может, хулиганство? Ведь налицо неуважение к обществу.

Через минуту они поднялись на девятый этаж. Тут сразу можно было понять, что происшествие случилось в квартире номер пятьдесят четыре. Возле нее с тревожно-мрачными лицами переминалась группа людей. Ближе к двери нервно ходил туда-сюда старший лейтенант Осипов. Увидев прибывшую оперативную группу, он облегченно вздохнул.

— Товарищ следователь, в квартире номер пятьдесят четыре обнаружено шесть погибших. Место происшествия охраняю. При мне никто из посторонних в квартиру допущен не был.

— А что, кто-то пытался войти? — спросил Вадим.

— Никак нет. Это я сказал для уточнения обстановки.

— Кто сообщил в полицию о происшествии?

— Я, товарищ следователь, — вперед выступила худенькая пожилая женщина лет шестидесяти, в спортивном костюме и кроссовках. — Звать меня Марья Ивановна. Соседка я, из пятьдесят третьей. Я сейчас вам все расскажу, — зачастила она. — Я каждое утро в полчаса седьмого выхожу с Чапой в школьный двор, где бегаю трусцой. И Чапа со мной бегает.

— Кто это — Чапа? — поинтересовался Вадим.

— Моя собачка, такса. Очень милая. Вы меня не перебивайте. Я же знаю, что следователю нужно рассказывать все подробно. Иначе я собьюсь и что-нибудь забуду. А вам потом трудно будет расследовать. Я же смотрю по телевизору детективы и знаю, как это делается…

— Да, сейчас все юридически подкованные, — вставил эксперт-криминалист.

— Я же просила не перебивать, — Марья Ивановна недовольно посмотрела на Белова.

— Продолжайте, — попросил Вадим, — только прошу вас, ближе к делу.

— А я и говорю о деле, — с заметной досадой ответила Марья Ивановна, — перебивать меня не надо.

Но тут не выдержал судмедэксперт. Обращаясь к Вадиму, он нетерпеливо бросил:

— Вы меня извините, товарищ следователь, но пока вы выслушиваете эту словоохотливую свидетельницу, мне бы хотелось осмотреть пострадавших. Тут каждая минута дорога. Может, еще кто жив и ему нужна срочная медицинская помощь.

— Да, конечно, вы с санитарами заходите, — разрешил Вадим.

Марья Ивановна с некоторым снисхождением посмотрела на судмедэксперта и довольно уверенно заявила:

— Некому там оказывать медицинскую помощь. Эти наркоманы мертвее мертвых. Уж мне-то можете верить.

— Вы так уверены? — не без иронии спросил подполковник Селиванов. — Вы осматривали пострадавших? Вы медик?

— Я больше чем медик, — с гордостью ответила Марья Ивановна, — я больше двадцати лет проработала в морге и без ошибки могу отличить мертвого человека от живого.

— Ценю ваш опыт, — усмехнулся судмедэксперт, — но я все же, с вашего любезного разрешения, осмотрю пострадавших. — Он подал знак санитарам, и они вошли в квартиру.

— Так что же было дальше, Марья Ивановна? — спросил Вадим.

— А на каком моменте меня остановили? — с некоторой обидой произнесла женщина. — Я же просила…

— Не будем отвлекаться, — гражданка… как ваша фамилия?

— Фомина я. — Слово «гражданка» своей сухостью, похоже, заметно подействовало на Марью Ивановну, лицо ее приобрело более официальный вид.

— Извините, товарищ следователь. Отвлекли меня в тот момент, когда я сказала, что по утрам бегаю с Чапой в школьном дворе. Эти утренние пробежки стали у нас привычными. Я ведь женщина одинокая, и в случае болезни мне никто стакан воды не подаст. Вот я и занимаюсь укреплением здоровья.