— Нелюдей, ваша честь. Они порядочным людям мешают нормально жить. Я помогала Богу. Ведь Господь за добро и против зла. Я в силу своих возможностей боролась со злом.

— Ваша философия весьма странная, — задумчиво покачала головой судья, — однако судебно-медицинские экспертизы признали вас вменяемой, а это значит, что за свои действия вам придется отвечать по всей строгости уголовного закона. Вы это понимаете?

— Понимаю, ваша честь. Я не прошу снисхождения, а, напротив, хочу, чтобы меня расстреляли.

На некоторое время в зале зависла тишина. Были слышны приглушенные всхлипывания родителей и близких родственников погибших наркоманов. Присяжные заседатели, разместившиеся по обе стороны от судьи, хранили гробовое молчание. Впереди их ждало нелегкое решение.

Но судья держала ситуацию под контролем.

— Подсудимая, свои просьбы вы сможете высказать в последнем слове, которое вам в свое время будет предоставлено. А сейчас прошу отвечать только на мои вопросы. Вам понятен порядок?

— Да, ваша честь.

— Тогда продолжим. Скажите, когда у вас созрело желание убить гражданина Суглобова, который, как установлено предварительным расследованием, являлся лидером у молодых людей, употреблявших наркотики?

— Это желание у меня появилось давно, ваша честь, — почти выкрикнула Лопатина и, быстро подойдя к стальным прутьям клетки, крепко ухватилась за них. В глазах у нее засверкали злые огоньки. Пальцы рук, сжимавшие прутья, побелели. Волосы ее, ранее завязанные на затылке в узел, растрепались. — Я ненавижу наркоманов! — воскликнула она. — Была бы моя воля — я бы их всех сожгла в крематории.

Некоторые из присутствующих в зале встретили слова подсудимой с молчаливым одобрением. Но один упитанный мужчина, в кожаной куртке, из группы родственников погибших от газа парней, вскочил с места и злобно выкрикнул:

— Тебя, стерву, саму надо сжечь в крематории!.

Судья застучала молотком.

— Прошу соблюдать тишину и воздерживаться от оскорблении. Подсудимая, чем вызвана ваша выраженная ненависть к гражданам, попавшим в зависимость от наркотических средств?

— Есть к тому основания, ваша честь. — Было заметно, что Лопатину покинуло прежнее спокойствие и она стала нервничать. — Мой покойный муж Харитон отсидел в тюрьме невинно из-за наркомана пять лет. Его обвиняли в убийстве. Но потом нашли настоящего убийцу и только после этого выпустили Харитона. Так вот, тот убийца оказался наркоманом со стажем. Из-за него Харитон подхватил в тюрьме туберкулез, от которого страдал всю оставшуюся жизнь и умер раньше времени. И что же, после этого прикажете любить наркоманов? Будь они прокляты, уроды!

— Любить наркоманов вас никто не заставляет, но и лишать их жизни никто не давал вам права, — сурово произнесла судья.

Подполковник Белов вновь шепнул Вадиму:

— Теперь понятен мотив убийства — месть. Из-за наркомана пострадал ее любимый мужчина.

— Это очевидно, — согласился Вадим.

Судья постучала своим молотком, призывая зал к тишине, и спросила подсудимую:

— Каким предметом вы убили гражданина Суглобова?

— Все тем же — пестиком. Другого оружия у меня не было. После осквернения пестика я его тщательно отмыла и вновь поместила в ступку.

— И продолжили использовать его по своему прямому назначению?

— Да, ваша честь. Толкла черемуху для пирожков. Мне нравятся пирожки с черемухой.

Вадим шепнул подполковнику Белову:

— Я ел у нее пирожки с черемухой. Вероятно, после убийства Кости Суглобова.

— Это все сантименты, мой юный друг, — буркнул в ответ Белов, разглядывая кого-то впереди. — Мне что-то не нравится вон тот упитанный мужчина в кожаной куртке, который выкрикнул: «Тебя, стерву, саму надо сжечь в крематории». Какая-то агрессия от него исходит.

— Здесь сейчас от многих агрессия исходит, — ответил Вадим. — У меня, Евгений Геннадьевич, появилось острое желание покинуть данное собрание. Вы как на это смотрите?

— Отрицательно, — ответил Белов, не спуская взгляда с упитанного гражданина в кожаной куртке. — Я бы посоветовал подождать. Тебе пригодится для опыта.

А судья продолжала допрашивать Лопатину:

— Подсудимая, из материалов дела видно, что убийца гражданина Суглобова был одет в черный балахон, черную шапочку-маску со светящимися кругами вокруг глаз. К чему был этот маскарад?

— Для психического воздействия, ваша честь. Я ведь была одна, а наркоманов много. Всякое могло случиться. Вот я и решила их напугать. По-моему, получилось.

— А светящиеся круги?

— Это фосфор, ваша честь. Мой муж любил шалить. Особенно перед Новым годом. Делал маски и разрисовывал их фосфором. В темноте светились. Весело было.

— И куда вы спрятали эти «шалости» после преступления? При обыске у вас их не нашли.

— Я их не прятала, ваша честь. И балахон, и черная шапочка в кладовой, в подвале. Там полиция не искала.