В общении с замечательными личностями Гёттингена, в занятиях любимыми предметами, прерываемых по временам экскурсиями в соседственный Гарц, прошло остальное время студенчества Гумбольдтов. Практическая жизнь с ее прозой стала уже заявлять свои требования – действовать для общества, для целого. В 1789 г., так памятном в истории человечества, братья оставляют университетскую скамью, но тут же, на самом пороге практической жизни, направляются по разным путям: Вильгельм при первом известии о погроме спешит, удовлетворяя своим наклонностям и предстоящей государственной деятельности, с бывшим учителем Кампе в Париж, чтобы, по выражению последнего, «присутствовать при похоронах французского деспотизма» (в чем он, к сожалению, сильно ошибся), между тем как Александр остается в тихом Гёттингене, предаваясь мирным занятиям науками, которые были необходимы для ученого путешествия. Решимость предпринять его созрела уже теперь в юноше, определившем уже на 20 году жизни высокую цель ее, к осуществлению которой он решается приступить не иначе как добросовестно и многосторонне приготовленным.

Целую зиму с 1789 по 1790 гг. Александр посвятил научному приготовлению к небольшому путешествию, которое он намеревался предпринять в обществе Форстера к нижнему Рейну. Плодом этой экскурсии, состоявшейся весной 1790 г., было первое его сочинение: «Минералогические наблюдения над рейнскими базальтами» [1790]. Мы будем иметь случай сказать ниже несколько слов о нем, а теперь, не прерывая нити биографического рассказа, последуем за ним в хронологическом порядке его деятельности.

Мы видели выше, что он изучал в университете камеральные науки, в которых для будущей практической деятельности он желал дальше развиться, сосредоточивая, однако, преимущественное свое внимание на геологии, к которой он чувствовал особенное влечение вследствие теории Вернера [20] , сильно его интересовавшей и получившей новую пищу во время его небольшого путешествия на Рейн.

Горное дело, само собой, должно было занимать его как практическое применение любимого им предмета в области камеральных наук. Для лучшего усовершенствования в последних он едет в Гамбург в коммерческую академию, состоявшую под руководством Бюша [21] и Эбелинга [22] , где изучает практически конторное дело. Покончивши в этим делом, он оставляет Гамбург весной 1791 г. и решается ехать в Фрайберг в горную академию, директор которой, знаменитый Вернер, привлекал молодежь со всех стран Европы. Прежде, однако ж, чем переселиться туда, Гумбольдт остается до июля в семейном кругу в обществе старухи-матери, брата Вильгельма, который успел тем временем жениться (на Каролине фон Дахерёден) и друга Кунта. Слабость здоровья, все еще продолжавшаяся, была, кажется, главной причиной этого отдохновения в кругу близких.

После окончания своих занятий горным делом в Фрайберге, продолжавшихся с июля 1791 до весны 1792 г. (где он особенно сблизился с Леопольдом фон Бухом), он вступает на поприще практической и учено-литературной деятельности, приняв место заседателя в горном департаменте в Берлине, откуда он в течение того же года командирован был в Байройт для устройства там горных заводов, где он сблизился с Гарденбергом, игравшим впоследствии такую крупную роль в истории Пруссии. Здесь, посреди практической деятельности, продолжавшейся до 1795 г., когда он добровольно оставил ее, его не покидает мысль о предпринятии большого путешествия. Посреди приготовлений к нему он не переставал заниматься предметами, которые представляли ему ближайшие окрестности и род его деятельности. Плодом этих занятий, разных физических и химических опытов в применении к горному делу и в подтверждение теории об образовании земной коры его знаменитого учителя Вернера, главного представителя нептунизма, был ряд статей, помещенных в разных специальных журналах, доставивших ему имя в науке и бывших исходным пунктом для его последующих исследований. Главным трудом Гумбольдта в этот период времени была «Флора тайнобрачных растений Фрайберга и окрестностей» [1793], где изложены наблюдения его в рудниках названной местности, над растущими там грибами, и «Афоризмы из химической физиологии растений» [1794], заключающие опыты его над раздражительностью растений, процессом их питания, цветом и прочее. Как ни далеко ушла с тех пор наука вперед в этих вопросах, но изложенные здесь наблюдения и опыты сохраняют во многом свой научный интерес и во всяком случае свидетельствуют о таланте наблюдательности и трезвости взглядов автора.

Во время своей служебной деятельности Гумбольдт имел случай посетить вновь, в обществе Гарденберга, еще раз берега Рейна, а потом – провинцию Пруссию и часть Польши, отошедшей к его родине. Но путешествия эти не могли удовлетворить его вполне. Тропический, вне-европейский мир сохранял для него такую прелесть, которой экскурсии по Европе не могли заменить. Поэтому, ввиду путешествия в Новый Свет, которое он, движимый жаждой открытий, постоянно имел в виду, Гумбольдт оставляет службу (в 1795 г.) и едет в Вену к геогносту Фрейеслебену [23] , где занимается по преимуществу ботаникой, изучая богатое собрание экзотических растений, которое он здесь нашел. Отсюда он отправился в южную Италию, желая изучить в Неаполе и Сицилии классическую почву вулканизма, но война помешала ему исполнить свое намерение. Он вынужден был ограничиться только северной Италией.

В это же время Гальвани делает свое важное и столь плодотворное для человечества своими практическими последствиями открытие, Гумбольдт, конечно, не мог не интересоваться им, но печальное событие – болезнь и вскоре затем последовавшая кончина его матери (в конце 1797 г.) и затем разные семейные дела, принудившие его отправиться в Йену, к брату Вильгельму, прервали на время его занятия.

Здесь только весной 1797 г. он в состоянии был снова приступить к обычному труду. Общение с Фрейеслебеном, которого он застал в Йене, было для него неожиданной находкой. Тут же он занимался и анатомией, интерес к которой он до такой степени успел возбудить в брате и Гёте, что они вместе брали частные лекции ее у Лодера, а с Гёте занимались изучением зоологических препаратов.

Кроме этих занятий Гумбольдт продолжал здесь свои исследования и опыты, начатые в Вене, над гальванизмом, обращая особенное внимание на законы раздражительности мышц и отношение к ним живых нервов. Он дошел до убеждения, что замечаемые здесь жизненные явления сходны во многом с гальваническими. Мысль эта изложена им в труде «О раздраженных мышечных и нервных волокнах вкупе с предположениями о химическом процессе жизни в животном и растительном царствах» [1797.1], где он старался уяснить действие гальванических цепей, составленных из животных веществ. Предмет этот не переставал занимать его и впоследствии; мы встретимся после, во время американского путешествия, с его исследованиями об электрических рыбах.

Другой, начатый в июне, труд – «О раздраженных мышечных волокнах» [1797.2], Гумбольдт не успел сам издать, предоставив рукопись в распоряжение Блуменбаха в Гёттингене, который издал ее с примечаниями.

Из Йены оба брата отправились в апреле в Берлин, чтобы устроить дела по наследству. Доставшееся на долю Александра поместье Рингенвальде в Ноймарке (Вильгельм получил Тегель) он продал уже в июне поэту Францу фон Кляйсту [24] , предоставив Кунту заботу о движимом имении во время своего отсутствия, так как продажа имения состоялась с той именно целью, чтобы вырученные деньги употребить на путешествие. Оба брата предполагали предпринять вместе путешествие в Италию. Ему не суждено было, однако, состояться. Сперва задержала их болезнь жены Вильгельма, а потом, когда они были уже в Вене на дороге в Италию, страна эта сделалась театром военных действий, которые и помешали осуществлению их намерения. Они решились ехать через Швейцарию в Париж. В Зальцбурге план этот был изменен. Встретив здесь Л. фон Буха, Александр, прельщенный окрестной природой, решился остаться здесь в обществе своего друга, с которым вместе исследовали зальцбургские Альпы и Штирию. Эти занятия наполнили целую зиму 1798 г. Только весной этого же года Александр поехал в Париж, куда отправился через Мюнхен и Базель брат его Вильгельм после разлуки с ним в Зальцбурге осенью 1797 г. Сюда влекла его надежда осуществить свой план заатлантического путешествия, так как намерение отправиться в Нижний Египет не осуществилось. В Зальцбурге еще Александр сошелся с одним любителем и знатоком искусства, предложившим ему сопровождать его в течение 8 месяцев в путешествии его по Нилу до Ассуана для обозрения древних памятников. Гумбольдт согласился под условием, чтобы на обратном пути из Александрии продолжать путешествие через Палестину и Сирию. Так как любитель очень дорожил сведениями Гумбольдта по истории классической древности, то без труда и согласился на это условие. Путешествию этому, как и итальянскому, не суждено было состояться. Те же военные действия расстроили его. Испытанные препятствия не охладили, однако, предприимчивости Гумбольдта. Приготовивши себя научно и практически к своей цели во время небольших путешествий по Европе, он не останавливался ни перед какими препятствиями, которыми судьба загромождала ему дорогу. Конечно, преодоление их было ему значительно облегчено теми материальными средствами, которые находились теперь в его руках после продажи поместья; немногие подвижники науки находились и находятся в таких счастливых экономических условиях, как он в эту пору жизни своей.