Меня от его слов затошнило, я судорожно закашлялась и вылетела из кухни, а потом из квартиры. Отдышалась только лишь во дворе. И зачем я вызвалась в понятые? Воронков и так бы все рассказал. Куда бы он делся?

— Тебе что, плохо? — окликнула меня Алина, неизвестно откуда взявшаяся. — Я уже пять минут стою, на тебя смотрю, а ты уставилась в одну точку и на меня никак не реагируешь.

— Да? Мне и правда плохо, — я глубоко вдохнула в себя воздух, мечтая о том, чтобы тошнота наконец-то прекратилась.

— Воронков приехал?

— Там, — не в силах говорить, я махнула рукой, показывая на открытое окно квартиры.

— А Бермудова?

— Тоже там.

— Жива?

Я плотно сжала губы и отчаянно завертела из стороны в сторону головой.

— Тебя тошнит?

С моей стороны последовал утвердительный кивок.

— Положи под язык, — Алина протянула мне таблетку валидола. — Говорят, помогает от тошноты. — И на всякий случай вторую таблетку сунула себе в рот. — Пойду, посмотрю, что там.

Вскоре к дому подъехал фургон. Когда Ирину Геннадьевну, закрытую с головой простыней, выносили из подъезда, я отвернулась. Что интересно, только увезли труп, тошнота у меня сразу прошла. Я решила подняться наверх.

В квартире все еще пахло газом. Воронков находился на кухне, он оформлял протокол, сидя за маленьким столиком, с которого только что убрали Бермудову. Алина с Алексеем находились в комнате.

Квартира была однокомнатная, но большая. Единственная комната тянула метров на сорок, а может, и больше. В ней было две наружные стены и имелся выход на балкон.

«Скорей всего квартира перестраивалась из двухкомнатной», — подумала я, осматривая еврохоромы Бермудовой.

Комната была скомпонована из нескольких зон: рабочей, с компьютерным столом; зоны отдыха с широкой тахтой и зоны, предназначенной для гостей, с диваном, журнальным столом и парой кресел.

Алина бродила из угла в угол и с интересом заглядывала во все щели.

— Чудная вещица, — она наклонилась к большой статуэтке жирафа, обтянутой натуральной кожей, и пощекотала ее между рожек. — Безумных денег такой жираф стоит. Я таких в магазине видела. Марина, может, при нашем турагентстве сувенирную лавку откроем? Будем привозить из поездок всякие интересные штучки. Как ты думаешь, такой бизнес пойдет?

— Алина, мне сейчас не до жирафа, — отмахнулась я от Алины.

В комнату вошел Воронков.

— Сергей Петрович, — Алина переключилась на него. — Что скажете? Несчастный случай? Пришла с работы уставшая. Решила расслабиться. Выпила рюмку коньяка или две. Поставила вариться кофе. Пока ждала, когда он закипит, уснула. Пена вылилась, погасила огонь, пошел газ и… прощай, дорогой товарищ главный бухгалтер.

Воронков молчал, не торопясь высказать свое мнение на этот счет. Зато я молчать не стала:

— Даже если бы кофе вылился из кофеварки и загасил огонь, Бермудова не смогла бы отравиться.

— Почему? — Алина удивленно захлопала ресницами.

Алексей широко раскрыл глаза, а Воронков недовольно фыркнул и насупился: я отбирала его хлеб.

— А потому что у меня точно такая же плита, — стала объяснять я. — Там на подводках газа к конфоркам стоит обратный клапан. Когда гаснет огонь, прекращается доступ газа.

— Да ну? — воскликнула Алина, восхищенная моими техническими познаниями. — Тогда откуда же газ?

Я пожала плечами:

— Возможно, кто-то подождал момента, когда Бермудова заснула, повернул вентиль и нажал на него. В такой позиции газ к конфоркам поступает.

— А сам стоял в противогазе, — с довольной рожей ухмыльнулся Воронков.

— Может, клапан обратный был испорчен?

— Нет, все намного проще, чем вы представляете. От крана на подводящей газ трубе к плите идет гибкий шланг. Соединение винтовое. Так вот, это соединение настолько ослаблено, что есть утечка газа.

— И что это значит? — не понимала Алина. — Соединение развинтилось со временем?

— Такие вещи со временем не развинчиваются. Кто-то специально его развинтил.

— Самоубийство? По всему видно, дамочка решила покончить с собой, — предположил Алексей. Такой вариант его устраивал. Через неделю он хотел попроситься в отпуск, но, если по факту смерти гражданки Бермудовой заведут уголовное дело и его передадут к ним в отдел, об отпуске можно забыть.

— Захотела отравиться, а напоследок попить кофе с коньяком? — Воронков задумался. — Нет, что-то здесь не так. Не верю. Давай, Алексей, дождемся вскрытия, а потом будем строить версии. Кстати, Марина Владимировна, вы мне о чем-то хотели рассказать.