— Задачка! — хмыкнула Алина.

— У нас есть еще один ориентир — большой гастроном.

Мы пошли по кругу. На нашем пути встретились гостиница, городской исполнительный комитет, почтамт, парикмахерская, пара магазинов мужской и женской одежды, кафе и, наконец, гастроном.

— Скажите, пожалуйста, а этот гастроном был здесь всегда? — спросила я у толстой тетки, торгующей мороженым.

— Сколько себя помню, гастроном был здесь всегда, — последовал исчерпывающий ответ.

— Теперь наша задача — найти старожилов, кто бы мог помнить Настю и ее парня. Эх, — вздохнула Алина и оглянулась вокруг, — как назло, никого во дворе из пенсионеров нет. Нам хотя бы одну старушку.

К слову сказать, бабушки-старушки — это наш с Алиной контингент. Они для нас просто кладезь информации, потому что всегда в курсе всего. Да и вообще приятно работать с людьми, которые обладают избытком времени для разговора и при этом готовы поделиться разными историями из жизни соседей или знакомых.

А еще полезно общаться с дворниками и молодыми мамашами, скучающими рядом с заснувшими в колясочках младенцами. Только мамаши нам сегодня вряд ли могут быть полезны. События, о которых мы приехали узнать, происходили не вчера, а почти десять лет назад. А значит, в те годы они вовсю прыгали у подъездов в классики и о Настиной драме могли не знать.

— Ой, кажется, идет, — тихо пискнула Алина, боясь вспугнуть удачу в лице пухленькой дамочки пенсионного возраста.

Дамочка устало перебирала ногами, а в руках держала доверху набитую продуктами хозяйственную сумку внушительных размеров.

— Ух, — с надрывом выдохнула женщина, поставив сумку на лавку перед подъездом, затем достала из кармана жакета мужской платок в крупную клетку и вытерла им лицо. — На том свете, наверное, перестану таскать авоськи, — пробурчала она, ни к кому не обращаясь.

О! Это действительно удача. Кто-кто, а мы хорошо знали этот прием, как втянуть случайного прохожего в разговор. Надо только обратить на себя внимание. И будьте уверены, восемь из десяти тебя поддержат, переспросят: «Вы что-то сказали?», или просто посочувствуют. Ну а двое или не услышат, или отвернутся, не собираясь вникать в чужие проблемы.

Но мы с Алиной как раз входили в число тех восьми, для которых и предназначалась эта фраза.

— И не говорите! Такова наша женская доля, — с энтузиазмом откликнулась Алина. — Таскаешь, таскаешь. Кормишь, кормишь. Вся жизнь с сумкой в руке проходит. Женщина, не поверите, я даже во сне себя вижу с сумками в руках.

— И вы тоже? — покачала головой та.

— А как же! Два мужика в доме!

Дальше минут двадцать Алина с дамой попеременно жаловались на тяжелую женскую долю, растущую дороговизну продуктов, отвратительную работу коммунальщиков и прочее, прочее, прочее.

Когда мне стало понятно, что женщина разговорилась и за свою сумку хвататься в течение последующих двадцати минут не собирается, я спросила:

— А вы помните, в этом доме жили Графовы? Настя, ее мать, брат.

— Отчего ж не помнить? В следующем подъезде жили. Только сейчас их никого нет.

— Да, мы знаем, — проявила я осведомленность, чтобы показать женщине, что мы не случайные прохожие. — Мать с братом в Тюмень выехали, а Настя… живет отдельно.

— Да, не повезло девчонке. Она потому и уехала из Белозерска. Много лет назад жених пропал на чеченской войне.

— Что-то слышали. Старший брат выкуп посылал в Чечню? Верно? Большие деньги…

— Да он бы за Гошку вдвое больше отослал, лишь бы тот вернулся. Для него это не деньги, пшик. Правда, тогда он только на ноги становился… но все равно мог бы и больше дать.

— А кто у Гоши брат?

— Кто? Сам Куликов! Слыхали?

— Нет.

— Ну как же так? Он же наш комбинат к рукам прибрал. Считай, хозяин города. Но ничего плохого о Петре Васильевиче не скажу. Пенсионерам к празднику пайки дает. Садики детские спонсирует, школу спортивную для детей бесплатную построил. Музыкальную школу отремонтировал. Сейчас церковь строит. Честный мужик. Честный.

— А где живет этот честный мужик? Наверное, за городом у него дворец с фонтанами?

— Почему? В том же доме, где жил, там и живет. Правда, подъезд он весь выкупил. Но людей не обидел, всех расселил в отдельные квартиры. Кто-то даже больше получил, чем имел.

— А где этот дом?

— Да вот же он, перед вами, — женщина повернулась и показала на четырехэтажный дом, построенный внутри двора.

Дом был с двумя подъездами, один из которых разительно отличался от другого. Все переплеты пластиковые, лоджии застеклены одинаково, даже фасад был покрашен в солнечный песочный цвет. Вход в подъезд закрывала мощная дверь, рядом с которой была пристроена будочка для охраны.

«Ну и второй подъезд выкупил бы, — подумала я. — Была бы не городская квартира в нескольких уровнях, а дворец в черте города. Колонны к дому прилепил бы. Фонтан вместо детской площадки вырыл».