«Нет», – с трудом принимая это, Энди решил вновь остаться в Intel и ждать своего момента.

Как ни странно это звучит, однако в самом деле выше всего влияния и инновационных достижений корпорации Intel единственным – самым важным – фактором успеха компании являлось то, чего они больше всего стыдились: два основателя не ладили, Энди Гроув недолюбливал Боба Нойса. Работникам корпорации это напоминало постоянную борьбу между отцом и старшим братом; то, что обычно не хотят выносить за границы семьи.

PR-отдел корпорации Intel поддерживал антипатию Энди к Бобу в течение всех лет, которые Нойс работал в компании, – и даже более, до самой его смерти. Потом, благодаря постоянным комментариям Гроува и других, об этом сплетничали еще на протяжении примерно десятилетия, пока биографии, написанные Берлин и Тедлоу, не раскрыли всей правды. Позднее даже Гроув начал свободно высказывать свое мнение о легендарном предшественнике.

Именно поэтому можно полагать безо всяких сомнений, что такое презрение существовало на самом деле. Однако было ведь и что-то показное в такой длительной вражде, по крайней мере – со стороны Гроува. Нойс, казалось, даже не осознавал никакого напряжения в общении с «первым работником» Intel. Действительно, озвучивание данной проблемы, постоянное напоминание о том, что у компании на самом деле было два основателя, а не три, всегда приходили со стороны не подверженного сомнениям Гордона Мура.

Гордон относился к Нойсу с огромным уважением и почтением, о степени этого чувства красноречиво говорит то, что спустя годы после смерти Нойса Мур едва мог говорить о нем без слез. Если Гроув боготворил Мура настолько, насколько он заявлял об этом, почему же он не доверял его мнению о Нойсе?

Отчасти это указывает на гордыню и своенравность Гроува. В конце концов, если все в мире бизнеса в области создания микросхем уважали и восхищались Святым Бобом, можно представить, насколько сильно отличался от других единственный человек, являющийся достаточно проницательным, чтобы разглядеть всю грязь и притворство, которые окружали великого человека. Более того, Гроув, несомненно, был раздражен тем, что ему приходилось подчиняться (из года в год, в разных компаниях) человеку, которого он считал неполноценным бизнесменом, менеджером и, возможно, даже ученым. И, конечно, не исправляло положение и то, что Нойс присоединился к руководителям Hewelett Packard на пантеоне богов Кремниевой долины, что его постоянно вызывали в Вашингтон в качестве голоса индустрии и что ходили разговоры вокруг того, что Нойс и Килби вскоре разделят Нобелевскую премию по физике. Такого рода зависть, раз установленная, не испаряется, как только объект зависти покидает этот мир. Не испаряется даже тогда, когда Таймс называет завистника Человеком года и делает его лицом обложки.

Не стоит забывать и о том, что именно Нойс обеспечил Энди работой, управлением компанией, наставил его на путь к богатству. Интересные размышления о странном отношении к Нойсу были получены от биографа Гроува, Ричарда Тедлоу. Он также был в недоумении от поведения Энди.

Ответ Тедлоу может удивить тех, кто знает Энди Гроува только в качестве иконы бизнеса. Однако это описание кажется достаточно точным для тех, кто был знаком и с Гроувом, и с Нойсом или кто следил за изменениями в отношении Гроува к Нойсу на протяжении долгой карьеры последнего. Дело, по их мнению, было в том, что Гроув ненавидел те черты в Нойсе, которые он замечал и терпеть не мог сам в себе.

Такие совпадения в чертах характера были практически незаметны в более ранние периоды в Fairchild и в начале работы в Intel. Нойс, казалось, наслаждался тем, что он был крупным деятелем; он жил быстро и играл жестко; он вдохновлял толпы людей; он был грубоватым, скромным и обладал чувством юмора; и он не боялся постоянно рисковать, нескончаемо генерируя новые идеи и проекты. Молодой Гроув, для сравнения, был серьезным до невозможности, бескомпромиссным и непреклонным. Он был одержим рационалистичным подходом к решению задач и точностью. И, самое главное, этот беженец от мрака тоталитаризма глубоко ненавидел всех, кто выбирал несерьезный и совершено простой подход к использованию колоссальной возможности, обеспечивающей успех во всех своих проявлениях в свободном обществе.

Именно этот кажущийся недостаток серьезности в Бобе Нойсе, по всей видимости, больше всего раздражал Гроува. Начинающие журналисты и историки Кремниевой долины, даже если и знали об этой односторонней вражде, в большинстве случаев воспринимали ее в качестве примера надменности и наличия сильно развитого духа соперничества у Гроува – мол, он на самом деле считал себя более умным и компетентным, чем великий Нойс, и хотел заменить его.

В реальности все было куда более запутанно. К примеру, Гроув с самого начала определил Нойса как «очень умного парня» и даже добавил, что «Нойс был полон идей, некоторые из которых гениальны; большинство из них бесполезны». [224] Сомнительный, конечно, комплимент, но Энди никогда не называл союзников и коллег «гениальными». Эти слова описывают отношение Гроува к Нойсу в те дни: Нойс, несмотря на все свои положительные качества и способности, не относился к жизни достаточно серьезно, он воспринимал свою карьеру как игру, и для него важнее было признание, нежели успех в работе. А самое ужасное – он мог смириться с неудачей (сначала в Fairchild, затем в Intel), вместо того чтобы изменить свой подход к жизни.

В таком жестком суждении содержались элементы истины, но это одновременно было нечестно и неправильно по отношению к Нойсу. Самым великим даром Боба Нойса, стоящим даже выше его таланта провидения в области техники, была его способность вдохновлять людей верить в его мечты, в его силы и следовать за ним – навстречу приключениям в профессиональной жизни. Это требовало уверенности в себе, игривости и готовности налаживать отношения. Такой тип харизматичного лидерства был естественным для Нойса. (Что характерно, Дэвид Паккард с самого начала увидел в Нойсе родственную душу; Стив Джобс, как мы увидим, даже пытался им стать.) Если Нойс и был недисциплинированным и даже нерациональным в области управления компанией, то присутствовало это только потому, что играло ему на руку.

Гордон Мур это видел, и именно за это он любил Нойса. Однако Нойс уже к тому моменту сделал Мура богатым и успешным, а также прославил его, поэтому в то время как оба основателя желали, чтобы Intel был успешным, ни один из них не думал и не боялся краха компании. Мур говорил: «Я не особо об этом задумывался… Смена работы в нашей индустрии – достаточно распространенное явление, и я был уверен, что если это не сработает, то найду что-то другое. Поэтому я не считал, что сильно рисковал». [225]