Передовые отряды 22-й гвардейской мотострелковой бригады перебрались на ту сторону канала на деревянных лодках и частично по остову разрушенного моста. Удачно маневрируя, прикрываясь быками моста, передовой батальон под заслоном огня артиллерии и танков благополучно форсировал канал и захватил небольшие плацдармы на его северном берегу.

В семь утра, используя этот успех, к форсированию приступили основные силы бригады. Они преодолевали канал на деревянных и раскладных лодках.

Одновременно с батальонами мотострелков через канал начали переправляться передовые части 48-й гвардейской дивизии (командир генерал-майор Корчиков) армии Лучинского. Сейчас эта дивизия находилась в оперативном подчинении у Рыбалко.

Армейские инженерные части взялись за наводку понтонных мостов. Около тринадцати часов первый из них был готов, и по нему началась переправа танков и артиллерии. Вскоре вступил в строй и второй мост.

Гитлеровцы попытались отчаянной контратакой сбросить с берега советские передовые части, зацепившиеся на плацдармах. Было ясно, если они не сбросят их сейчас, то сделать это после переправы наших танков им уже не удастся. Но мотострелки и пехота прочно зацепились на берегу, и переправа продолжалась без перебоев.

Еще до того как были наведены первые мосты, в десять часов тридцать минут к нам на крышу пришло известие: 71-я мехбригада из армии Рыбалко, ведя бои за берлинский пригород Шенефельд, продолжая одновременно с этим наступать на восток, вышла с запада к Басдорфу – населенному пункту, восточная часть которого еще 23 апреля была занята частями 8-й гвардейской армии и 1-й танковой армией 1-го Белорусского фронта.

Так произошло соединение войск 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов в тылу 9-й немецкой армии.

Добавлю, забежав немного вперед, что к вечеру 24-го пехота 61-й гвардейской дивизии армии Лучинского под командованием полковника А. Г. Шацкова, ведя весь день вместе с частями 9-го мехкорпуса генерал-лейтенанта И. П. Сухова бои за Мариендорф, установила уже в районе Буккова прочную локтевую связь с 8-й гвардейской армией Чуйкова. Этим была завершена полная изоляция 9-й армии от берлинской группировки врага.

Около тринадцати часов, когда был наведен понтонный мост и первые танки переправились по нему на другой берег Тельтов-канала, я уехал с наблюдательного пункта Рыбалко.

Части 6-го гвардейского танкового корпуса и 48-й гвардейской стрелковой дивизии весь день вели бои на той стороне канала, буквально штурмуя дом за домом и медленно, но верно продвигаясь в город. К концу дня они прошли по улицам местами два, а местами два с половиной километра.

Еще во время моего присутствия Рыбалко принял решение в связи с удачным форсированием Тельтов-канала на участке 6-го гвардейского танкового корпуса генерал-майора Митрофанова переправить здесь же 7-й и 9-й корпуса. 7-й гвардейский корпус на своем участке тоже частично форсировал канал и захватил небольшой плацдарм в районе Штонцдорфа, но расширять его при яростном сопротивлении противника не было никакого расчета. Проще было переправиться на уже захваченные 6-м корпусом крупные плацдармы.

Переправа шла весь день, вечер и ночь. Ночью 24 апреля войска Рыбалко прорвали внутренний оборонительный обвод противника, прикрывавший центральную часть Берлина с юга, и ворвались в Берлин.

Так выглядел в нашем боевом донесении, отправленном ночью в Ставку, этот один из основных итогов дня.

С наблюдательного пункта Павла Семеновича я прибыл на его основной командный пункт, который размещался теперь в Цоссене, в бывшей ставке главного штаба сухопутных войск германской армии, но, разумеется, не в подземельях. На восточной окраине Цоссена были новенькие коттеджи – квартиры офицеров немецкого генерального штаба, оставшиеся совершенно целыми.

Павел Семенович предоставил мне для отдыха один из этих коттеджей, чтобы я мог, так сказать, прочувствовать все те удобства, которыми пользовались офицеры гитлеровского генерального штаба в те времена, когда им еще не снилось, что мы можем сюда прийти. Но от отдыха пришлось отказаться. Пообедав на скорую руку, я поехал на свой передовой командный пункт, к Пухову, откуда после небольшой остановки решил ехать в штаб фронта.

Необходимо было двинуться в обратный путь пораньше, так как все дороги забиты, а события, происходившие на левом фланге фронта, продолжали меня беспокоить. Интересовало также, что происходит у Лелюшенко.

Пока я находился у Рыбалко, мне один раз удалось переговорить с Лелюшенко по телефону. Он доложил, что подошел к Тельтов-каналу западнее Рыбалко и делает попытки переправиться, но встречает сильное сопротивление.

Я проинформировал командарма 4 о том, что войска Рыбалко успешно преодолевают канал. Будет неплохо, если и он, в свою очередь, рокирует войска: переправится через Тельтов-канал по следам Рыбалко, а затем вернет войска на запад, в свою полосу, уже по северной стороне канала. Лелюшенко не оставил этот намек без внимания и, воспользовавшись добрым советом, этой же ночью так и поступил, избавив себя от многих лишних жертв.