купил точно такой же перстень.

А через 4 месяца сестра Майя прийдя ко мне обнаружила

уставленный пустыми бутылками стол в кухне, незнакомого

мужика, рассматривающего у открытого книжного шкафа книги

в комнате, где стоит известный письменный стол и меня, одетым

спящего в спальне.

На вопрос, что он тут делает, ответил, что я разрешил ему

выбрать из шкафа книги для чтения.

Книги остались на месте, а перстень - двойник исчез.

Не помню, кто это был, давал ли я разрешение на книги, но

в одной из книг хранились деньги, по той же «совковой»

привычке полуинтеллигентных «лохов». Думаю, их то он и

искал, но помешала Майя.

Еще об одной душераздирающей потере хочется

рассказать.

Приехал я в Доманёвку зимней ночью. Иду мимо магазина

«Визит». Из-за угла из темноты:

– Валерчик! Выручай, брат!

– Кто там? Я ни х… не вижу!

– Это я, ты, что не узнаешь? – Из темноты, пошатываясь,

возникла сгорбленная фигура бывшего одноклассника.

– Дай на шкалик. Я в запое.

– А жрать хочешь?

– Да кинул бы в рот что - нибуть.

– Подожди тут.

Я развернулся, вошел в магазин, взял две бутылки водки,

сигарет, еды и мы пошли ко мне. Он много рассказывал о своих

приключениях, о работе в разных концах бывшего Союза и за

границей.

Валерий Варзацкий

Я растопил печку, водка и тепло расширяли душу,

наполняли сердце любовью и доверием ко всем, хотя, конечно,

знал, что с этим человеком откровенничать не следует.

Тем не менее, случилось то, что случилось – я, рассказывая

о своих перепетиях, показал в подтверждение слов револьвер.

Помню, после этого положил его под подушку в спальне.

Проснувшись ночью, головой почувствовал, что револьвера нет.

Вскочил, зная о своем «автопилоте» перерыл весь дом, летнюю

кухню, сараи, подвал.

Пошел к нему. Конечно, полный отказ.

Мне бы, дураку, не к нему, а прямиком в милицию, ведь

оружие было зарегистрировано на меня, но я его пожалел. Он

меня ограбил, а я его пожалел. Вот так всю жизнь…

Сколько потом денег, сил, нервов пришлось потратить,

чтобы замять дело в органах, не спрашивайте.

Пишу сейчас и вновь переживаю, волнуюсь, не понимаю

как же так можно?! Верно сказано: добро наказуемо. Всегда знал

об этом, всегда делал добро и ожидаемо получал в ответ

«гранату».

Сейчас еще одну печальную историю на тему пьянки,

добра и зла расскажу.

Был у меня в Доманёвке дружок по выпивке Юрка, по

кличке Бунтик. Внук тети Тани, многодетной вдовы, школьной

уборщицы.

Сама тетя Таня, ее дети были органической частью нашей

семьи. Дети были намного старше меня, поэтому, едва начав себя

осознавать, я увидел Альвину, Валю, Шуру, Галю стоявших с

чашками в руках возле моей мамы, доившей корову. Кстати,

кроме них парное молоко прибегали пить дети бедствующего

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

каменщика, жившего по-соседству. Сейчас у них обеспеченая

старость. Их дети и внуки очень богатые, не только по меркам

Доманёвки, люди. О парном молоке мамы недавно напомнил мне

старший из братьев, сыновей того каменщика. Сказал, что до

смерти не забудет нашу корову

Приветливый, теплый домик тети Тани я тоже не забуду

никогда. Как только я переступал его порог, меня обволакивал,

приятно щекотал нос запах свежих стружек, древесной смолы

струившийся в коридор из открытых дверей мастерской

школьного плотника дяди Васи Годы. С тетей Таней они делили

принадлежавший школе домик на двоих. У неё – смежные

кухонька и комната. У него – столярка.

Самое раннее воспоминание о комнате тети Тани такое: я

сижу под столом и снизу – рассматриваю плакат над ее кроватью.

На плакате изображение стремительно рвущихся ввысь

реактивных самолетов. При этом, как я теперь понимаю, то были

самолеты будущего – остроносые с треугольными крыльями,