– Такое ощущение, что вы его близкий приятель.

– Нет, я с ним тоже не знаком. Видел только однажды в голубом костюме в стиле зут и в овальных зеркальных очках. Еще на нем была шляпа. – Я закрыл глаза, чтобы напрячь память. – Соломенная шляпа оттенка какао с узкими полями и очень яркой лентой вокруг тульи.

– Когда это случилось?

– Примерно год назад. Или уже, скорее, полтора года. Я слышал тогда его имя, но его звали не Зут.

– Где вы его видели?

– Он сидел за столом вместе с моим приятелем. А потом ушел, и я занял его место.

– И узнали фамилию?

– Да, но не уличную кличку.

– А теперь вопрос на самую крупную сумму в нашей викторине! Тра-та-та-та! Какого цвета была ленточка на шляпе?

Я наморщил лоб, стараясь сосредоточиться, но потом покачал головой:

– Нет, не помню. Простите.

– Поверьте, мне тоже очень жаль, – продолжала фиглярничать она. – Но вы все равно счастливчик. Вам достается микроволновая печь и видеомагнитофон. Спасибо за участие в конкурсе «Вспомни все и поскорее забудь!».

– Николсон Джеймс, – сказал я, обращаясь к Джо Даркину. – Вообще-то родился он Джеймсом Николсоном, но при очередной выписке документов имя и фамилию перепутали. Как я подозреваю, это была повестка в суд, потому что подобные документы он видел чаще других. Но что бы то ни было, а новое сочетание ему понравилось. И скоро он официально поменял фамилию – вероятно, единственное и последнее законное деяние, которое он совершил в своей жизни.

– А последнее противозаконное?

– С этим разобраться труднее. Он прикончил парня по имени Роджер Присок на Южной Парк-авеню, но с тех пор прошло несколько дней, и за это время он мог совершить еще несколько тяжких преступлений. Но, с другой стороны, вдруг до него донесся глас божий, он внял ему и встал на путь исправления. Кто знает?

– Я, так точно, не знаю, – кивнул он. – И не могу сказать, что меня твой рассказ заинтересовал, если только твой друг Ник ничего не натворил на территории моего участка. Он Ник? Или все же Джим?

– Многие называют его Зут?

– Отлично! – сказал он. – Классное прозвище. Главное, чтобы стиль ему соответствовал. Но скажи, какого лешего меня должен интересовать какой-то говнюк с перепутанными именем и фамилией, который уложил другого такого же мерзавца, как он сам? И к тому же совершенно в другом районе города.

– Мужчина, которого он застрелил, был ростом шесть футов и один дюйм, темноволосый, темноглазый, и в момент убийства говорил по телефону-автомату. Зут всадил ему четыре пули в грудь, а потом добил выстрелом в затылок.

Даркин выпрямился в кресле.

– Это уже интереснее, – сказал он. – И что дальше?

– Месяца два назад или чуть больше Николсон Джеймс повздорил с Роджером Присоком. Не знаю, чего они не поделили. Девочек или деньги скорее всего. И вот однажды вечером Зут едет по Одиннадцатой авеню. Может, он как раз охотился на Присока, или ему просто повезло, но только он увидел мужчину, очень похожего на Присока, разговаривавшего по телефону, что было любимым занятием того, и одетого как выпускник «Лиги плюща» – то есть опять-таки в любимом стиле Присока.

– Но только это не был Присок?

– Это был Глен Хольцман, вышедший на прогулку и, вероятно, обдумывавший очередную махинацию. Но только мы о его планах ничего не узнаем, поскольку он не успел начать их осуществление. Зут выскочил из машины, всадил в него три пули. Хольцман упал лицом вниз, и если Зут сразу не понял своей ошибки, то не заметил ее и потом. Все происходило поздно вечером при очень тусклом освещении.

– Таком же тусклом, как мозги Николсона Джеймса.

– И он сделал контрольный выстрел, чтобы спокойно отправиться домой, – продолжал я. – Или, может, поехал отмечать блестящее завершение дела. А тем временем из тени появляется Джордж Садецки, у него в голове каша, он думает, что находится в дельте Меконга, и будет лучше собрать стреляные гильзы. Потом в результате блестящей полицейской операции Джорджа берут за шиворот и находят в кармане уличающую его медь, а он даже не способен отрицать, что стрелял.

– А как поступает тот, кого должны были убить на самом деле?

– Ловчила Роджер? Он срочно улетает в Лос-Анджелес. По всей вероятности, его уже не было в Нью-Йорке, когда Зут застрелил Хольцмана. Или он сбежал сразу после убийства. Джорджа отправляют в Рикерс, затем в Белвью и снова в Рикерс, где его убивают хирургическим скальпелем. Дело закрыто, не проводилось даже следствия, чтобы кто-то разворошил остывший пепел.

– А как получилось, что на улице никто не догадался, что Хольцман схлопотал пули, предназначавшиеся не для него?