Ратификации о сем мирном инструменте имеют во время трех недель, считая от подписания, и прежде, ежели возможно, получены и здесь, в Ништадте, одна против другой разменены быть. Во утверждение всего того, сего мирного трактата два единогласных экземпляра сочинены и с обеих стран от полномочных министров по силе имеющей полной мочи собственноручно подписаны, их печатями утверждены, и один против другого разменены.

И тако мы сей вечный мир во всех артикулах, пунктах и определениях вкупе к тому с принадлежащим сепаратным артикулом, как оные от слова до слова внесены находятся, приняли, за благо признали, утвердили и ратификовали, яко ж мы оные наиобязательнейше, како то может учиниться, сим приемлем, за благо признаваем, утверждаем и ратификуем, нашим королевским словом обещаем за нас и наших наследников королей шведских и Шведское государство, что мы все то, что в преждеписанном вечного мира договоре и во всех того артикулах, пунктах и клаузулах, яко же и в сепаратном артикуле содержится, твердо, нерушимо, свято, неподвижно вовеки содержать и исполнять хощем и никако не допустим, чтоб противно оному от нас и с нашей стороны поступлено было.

И для большего известия того мы сей мирный договор сим нашим собственноручным подписанием и нашей великой королевской печатью повелели утвердить.

Понеже Е. Ц. В., по силе пятого артикула сегодняшнего числа заключенного и совершенного главного трактата хощет обязан быть Е. К. В. по его ассигнации и отписи сумму двух миллионов, или двадцать сот тысяч ефимков заплатить, того ради сим постановлено и договорено, что оные имеют полновесными монетами, именуемыми цвейдрительштир, которых три сочиняют в Лейпциге, в Берлине и в Брауншвейге два помянутых ефимков, Е. К. В. верным полномочным и расписками снабденным комиссарам в Гамбурге, в Амстердаме и в Лондоне исправно и без вычета конечно отданы и заплачены; и от Е. Ц. В. всегда, а за шесть недель до каждого срока объявлено быть, где платежу учинено быть надлежит.

А ежели Е. Ц. В. в помянутых местах надлежащей суммы полновесными цвейдрительштирами собрать не может, то обещает оные доброй в тех местах ходячей серебряной монетой, однако ж, кроме дробной монеты, по цене, как платимая сумма по текущему при платежном сроке вексельному курсу сочиняет, без ущерба заплатить.

А сей платеж чинится в прочем в четыре срока, из которых первый в начале будущего февраля 1722 г. на 500 тысяч ефимков; второй в начале месяца декабря того года также на 500 тысяч ефимков; третий в месяце октябре 1723 г., паки на 500 тысяч ефимков, а четвертый, и последний, в начале месяца сентября 1724 г., на 500 же тысяч ефимков, так что тогда вся сумма сих помянутых двух миллионов сполна заплачена и отдана быть имеет.

Мы, Петр Первый, Император и Самодержец Всероссийский и прочая и прочая и прочая.

Объявляем, понеже всем ведомо есть, какою Авессаломскою [161] злостию надмен [здесь: полон] был сын Наш Алексей, и что не раскаянием его оное намерение, но милостию Божиею ко всему Нашему Отечеству пресеклось (что довольно из Манифеста о том деле видимо есть); а сие не для чего иного у него взросло, токмо от обычая старого, что большому сыну наследство давали, к тому ж один он тогда мужеска пола Нашей Фамилии был, и для того, ни на какое отеческое наказание смотреть не хотел; сей недобрый обычай не знаю, чего для так был затвержден: ибо не точию [не только] в людях по рассуждению умных родителей бывали отмены, но и в Святом Писании видим, когда Исакова жена состарившемуся ее мужу, меньшому сыну наследство исходатайствовала, и что еще удивительнее, что и Божие благословение тому следовало; еще ж и в Наших предках оное видим, когда, блаженной и вечнодостойной памяти, Великий Князь Иван Васильевич, и поистине Великий не словом, но делом: ибо оный рассыпанное разделением детей Владимировых Наше Отечество собрал и утвердил, который не по первенству, но по воле сие чинил, и дважды отменял, усматривая достойного наследника, который бы собранное и утвержденное Наше Отечество, паки [опять, снова] в расточение не упустил, перво [во-первых] мимо сыновей отдал внуку, а потом отставил внука уже венчанного, и отдал сыну его наследство, о чем ясно из Степенной Книги [162] видеть возможно, а именно, в лето 7006 [т. е. в 1498 г.] февраля в 4 день, Князь Великий Иван Васильевич учинил по себе наследника – внука Своего Князя Дмитрия Ивановича, и венчан был на Москве на Великом Княжении Княжеским венцом Митрополитом Симоном; а в лето 7010, Апреля в 11 день, Великий Князь Иван Васильевич разгневался на внука Своего князя Дмитрия, и не велел его поминать в церквах Великим Князем, и посадил Его за караул, и того ж апреля в 14 день учинил наследником сына Своего Василия Ивановича, и венчан был оным же Митрополитом Симоном; на что и другие сему подобные есть довольные примеры, о которых, краткости ради времени, ныне здесь не упоминаем, но впредь оные особливо выданы будут в печать.

В таком же рассуждении, в прошлом [163] 1714 году, милосердуя Мы о Наших подданных, чтоб и партикулярные [частные] их домы не приходили от недостойных наследников в разорение, хотя и учинили Мы Устав, чтоб недвижимое имение отдавать одному сыну, однако ж отдали то в волю родительскую, которому сыну похотят отдать, усмотря достойного, хотя и меньшему, мимо больших, признавая удобного, который бы не расточил наследства.

Кольми же паче [тем более] должны Мы иметь попечение о целости всего Нашего Государства, которое с помощию Божиею, ныне паче [особенно] распространено, как всем видимо есть; чего для за благо рассудили Мы сей Устав учинить, дабы сие было всегда в воле Правительствующего Государя, кому Оный хочет, тому и определит наследство, и определенному, видя какое непотребство, паки отменит, дабы дети и потомки не впали в такую злость, как выше писано, имея сию узду на себе.

Того ради повелеваем, дабы все Наши верные подданные, духовные и мирские без изъятия, сей Наш Устав пред Богом и Его Евангелием утвердили на таком основании, что всяк, кто сему будет противен, или инако как толковать станет: тот за изменника почтен, смертной казни и церковной клятве подлежать будет.

Я, нижеименованный обещаюсь и клянусь пред Всемогущим Богом и Святым Его Евангелием в том, что по объявленному Его Пресветлейшего и Державнейшего Петра Великого, Императора и Самодержца Всероссийского, нашего Всемилостивейшего Государя, о наследствии Уставу сего настоящего 1722 года Февраля 15 дня, по которому ежели Его Величество по всей Своей высокой воле, и по Нем Правительствующие Государи Российского престола кого похотят учинить Наследником, то в Их Величества воле да будет.

А ежели же и определенного в Наследники, видя какие непотребства, паки отменить изволят, и то в Их же Величества воле да будет, и тот Его Величества Устав, истинный и праведной признаваю; и, по силе того Устава, определенному в Наследство во всем повиноватися и по Нем за истинного Наследника и себе за Государя признавать, и во всяком случае за оного стоять, с положением живота своего буду и против тех, которые сему противно поступать будут; а ежели я сему явлюсь противен, или ннако противное что помянутому Уставу толковать стану: то за изменника почтен и смертной казни и церковной клятве подлежать буду. И, во утверждение сей моей клятвы целую, слова и крест Спасителя моего и подписуюсь.

Его Императорское Величество, будучи в Сенате сего апреля 6 да 12 числа, указал подтвердить накрепко старый указ о бородах, чтоб платили по пятидесяти рублей на год, и к тому, чтоб оные бородачи и раскольники никакого иного платья не носили как старое, а именно: зипун с стоячим клееным козырем [высокий стоячий воротник], ферези и однорядки [164] с лежачим ожерельем [здесь: воротник]. Только раскольникам носить у оных козыри красного сукна, чего для платья им красным цветом не носить.