Поэтому литовский князь, удовольствовавшись большой добычей и опустошением неприятельской земли, вернулся домой. Но немцы не успели еще успокоиться, как появились русские с другой стороны. Целью их похода был Юрьев, старинное достояние Русской земли. Немцы превратили его в сильную крепость, с большим количеством жителей и сильным гарнизоном.

Город был обнесен тремя каменными стенами, под защитой которых враги «пристроили себе на городе брань крепку». Видно, велико было раздражение русских против неугомонных врагов: не теряя времени в правильной осаде, вожди решились на немедленный приступ. С неукротимой отвагой бросились русские на приступ и быстро овладели посадом. Так «сила честного креста и Св. Софии всегда низлагает неправду имеющих…

Ни во что же твердость та бысть!» – замечает летописец. По обычаям того сурового времени, город был сожжен, имущество разграблено, набрано много пленных. Урон русских был весьма незначителен. Поэтому с трудом верится немецкому историку, утверждающему, что магистр ордена Вернер, собрав войско, напал на русских и, отбив добычу, вслед за ними ворвался в Новгородскую землю и произвел страшное опустошение.

Русские летописи ничего не говорят об этом. Мир был заключен в том же (1262) году. Памятником похода осталась договорная грамота с немцами, писанная от лица Александра и сына его Димитрия.

Распоряжения относительно этого похода были последним делом Александра по отношению к ливонским немцам. Не раз и впоследствии возобновлялась вражда с ними, но заслуга Александра состоит в том, что он указал русским путь к победам и этим как бы завещал стоять до конца за русское достояние. Особенно замечательна была война, происшедшая в 1268 г., пять лет спустя по кончине Невского.

Сын Александра Димитрий был опять в числе главных участников знаменитого похода, в котором «совкупишася вся княжения русьская в Новгород со множеством вой своих», между тем как с другой стороны также «совкупися вся земля немецкая».

При Раковоре произошла страшная битва, напомнившая всем Ледовое побоище. Так же, как на льду Чудского озера, Русь, одушевляемая «храборством великого князя Дмитрия», сломила железный строй рыцарей «великие свинии», так же гнала их, устилая землю трупами, на протяжении семи верст, и только темная ночь прекратила побоище. Видно, дух Александра еще был жив в новгородцах и псковичах!.

Во Пскове дело Александра продолжал доблестный Довмонт, бывший литовский удельный князь, бежавший из Литвы и нашедший на Руси вторую родину. Получив при святом крещении имя Тимофея и сделавшись псковским князем, Довмонт поспешил породниться с домом Невского, память которого была священною для псковичей, женившись на внучке Александра, дочери Димитрия Александровича.

Так как Довмонт со своими псковичами также участвовал в славной Раковорской битве и сильно опустошил раковорскую область до самого моря, на другой год магистр ордена Отто фон Роденштейн собрал ополчение и, подступив к Пскову, начал громить город стенобитными орудиями. В 1269 г. во Пскове как бы повторились памятные дни весны 1242 г.

Так же, как тогда, горячо молились граждане в соборном храме Св. Троицы вместе со своим князем, который, подобно Невскому, не полагаясь на силы человеческие, смиренно сложил свой меч у алтаря. По окончании богослужения игумен препоясал князя этим мечом и благословил на брань за веру и родину.

«Слышал я о мужестве вашем, – восклицал Довмонт, ободряя свою дружину напоминанием о Ледовом побоище. – Потягнем, братья, за Святую Троицу и святые церкви и за свое отечество!» Одушевленные надеждою на помощь свыше, псковичи сделали геройскую вылазку и причинили большой урон неприятелю, а весть о приближении новгородцев заставила магистра поспешить отступлением.

Ничто так ясно не говорит нам, сколь «честно и грозно» было имя Александра у западных соседей России, как то обстоятельство, что немедленно после удаления его из Новгорода все они по очереди начинают усиленно нападать на русские области. Шведы также не захотели отстать от ливонцев и литовцев. Не довольствуясь распространением своей власти и католичества в Финляндии, они не переставали думать о захвате новгородских владений.

В 1256 г., собрав большие силы, шведы в союзе с датчанами под начальством Дитмана появились на берегах Наровы и стали здесь чинить крепость; новгородцы были поражены дерзостью неприятелей и немедленно отправили посольство к великому князю с просьбой о помощи.

Положение их было тем более затруднительно, что у них не было вождя. Княживший в Новгороде Василий Александрович находился в то время во Владимире у отца. Но, известив Александра, новгородцы и сами не бездействовали, может быть, из опасения, что Александр, занятый в то время весьма важными переговорами с татарами об исчислении русского народа с целью определения количества дани, или не поспеет прибыть вовремя с полками Суздальской земли, или совсем не будет иметь возможности оказать им необходимой помощи. Из Новгорода разосланы были гонцы во все волости с призывом к поголовному ополчению.

Призыв не пропал даром: быстро собирались отовсюду полки, и силы возрастали. Уже приготовления новгородцев настолько напугали врагов, что они поспешили подобру-поздорову убраться за море, оставив свою крепость недостроенной. Но дерзкая попытка не должна была остаться безнаказанной. Как ни занят был в то время Александр, он решился проучить старинных врагов своих и добиться во что бы то ни стало прекращения враждебных действий с их стороны. Он решился лично явиться на помощь новгородцам.

Предприятие 1256 г. весьма замечательно. Что сам Александр придавал ему серьезное значение, видно из того, что он взял с собою митрополита Кирилла, как бы давая понять, что дело касается не одного Новгорода. Далее самые действия Александра во время похода, как увидим, весьма любопытны и знаменательны, обнаруживая его планы, клонившиеся не к одному только отражению нападавших врагов.