Узнав о полной безуспешности своего посольства, новгородцы снова собрались на вече. Много было волнений и шумных речей, но замечательно, что среди разгара страстей никто не осмелился бросить упрека Александру. Глубокое уважение к его имени и любовь, укоренившаяся в сердцах всех, сдерживали и самых буйных.

Новгородцы колебались между противоположными чувствами. Уступить требованию князя значило явно отречься от своего права выбирать князей и изгонять их по своему произволу, но в то же время все чувствовали невозможность поднять руку против доблестного защитника Новгорода и всей земли Русской.

– Князя мы ни в чем не виним, – раздавалось на вече. – Во всем виноваты наши клятвопреступники: Бог им судья и святая София!

– Князь без греха! Да хранит его Господь! Но мы должны стоять за святую Софию, за Великий Новгород. Сам Господь рассудит нас!

– Стоять всем за правду новгородскую!

С таким решением разошлось вече, – «и стояше весь полк за свою правду по три дени».

По-видимому, кровопролитие было неизбежно, но мудрость Александра указала еще раз новгородцам на возможность избежать беды. Он не из чувства личной мести требовал выдачи Анании. Анания был неудобен как посадник, как представитель мятежных стремлений. На четвертый день князь еще раз отправил к новгородцам посольство.

– Я оставлю свой гнев на вас, только Анания пусть лишится посадничества!

Посадник был первым сановником в городе, избиравшимся на вече, главным и полным представителем Новгорода в делах войны и мира, постоянным органом народной воли. Все договоры с соседями новгородцы писали от имени посадника, владыки и тысяцкого.

Вече избирало посадника, оно же только могло и смещать его. В 1218 г. княживший в Новгороде Святослав прислал сказать на вече, что не может княжить с посадником Твердиславом, дедом Михаила, что он отнимает у него посадничество. На вопрос народа, в чем провинился Твердислав, князь отвечал:

– Без вины!

– Княже, – решительно заявили новгородцы, – если на нем нет вины, а ты целовал нам крест не лишать мужа волости без вины, – мы тебе кланяемся, а Твердислав – наш посадник, и мы не уступим!

Случай с Твердиславом, без сомнения, все хорошо помнили. Уступить воле Александра и лишить посадничества Ананию значило признать власть князя самовластно распоряжаться делами в Новгороде, не обращая внимания на волю народную. Между тем ясно было, что, не требуя выдачи Анании, Александр делает последнюю уступку. Благоразумие взяло перевес: вече сменило посадника «и взяша мир».

Отворились ворота, и весь новгородский народ с покорностью вышел навстречу Александру и поклонился ему «с честью многою». Великий князь торжественно вступил в город, причем «срете его архиепископ новгородский Далмат с чином церковным со кресты у Прикуповича двора, и весь мир радости исполнися, а злодеи омрачахуся; зане же християном радость, а диаволу пагуба, зане же не быть кровопролития христианом».

Новгородцы поняли, чьей мудрости они обязаны избавлением от беды, и прославляли великодушие князя, вид которого так много говорил их сердцу.

Александр потребовал, чтобы вместо Анании назначен был посадником Михаил Степанович, хорошо понимавший обстоятельства времени. Его род, начиная с 1180 по 1388 г., дал Новгороду 12 посадников. Народ исполнил волю князя. Александр оставил в Новгороде князем по-прежнему своего сына Василия – событие весьма знаменательное!

«Не было еще примера, – по словам историка, – чтобы великий князь силою заставил принять только что изгнанного князя!». В проявлении могучей воли Александра уже явно обозначались дальнейшие судьбы Новгорода… А между тем христианское благодушие, благородство и высокая мудрость князя приводили всех в восторг: никто не подвергся наказанию, никого не разыскивали, никому не мстили. «Великий князь наш без греха!» – радостно восклицали новгородцы.

Так умел Александр утверждать свою власть на Руси! Вскоре, как мы уже знаем, Александру понадобилось все его влияние для того, чтобы исполнить волю хана относительно Новгорода. Никто так не дорожил интересами славного города земли Русской, никто не чувствовал так глубоко всей горечи того, что приходилось ему испытать, как доблестный князь, который вырос среди новгородцев и не раз мужественно вместе с ними подвязался против врагов.

Но никто в то же время не видел так ясно необходимости покориться воле завоевателей. К тому же бедствие, вызванное отказом новгородцев подчиниться ханской воле, могло бы отразиться на всей земле Русской. С обычной предусмотрительностью, как бы желая подготовить гордый народ к предстоявшей ему участи и отчасти познакомить с общим положением дел, Александр, отправляясь в 1257 г. в Орду для окончания переговоров с татарами, взял с собой и новгородских послов.

Действительно, новгородцы в том же, 1257, году узнали о предстоявшей им участи подвергнуться исчислению и затем платежу дани наравне с другими русскими землями. «Приде весть из Руси зла, яко хотят татарове на Новегороде десятины и тамгы, и смятошася людие».