– Да пошла ты, дура! – Морочко зло махнул рукой и вышел из спальни.

Он двинул было в кабинет, но на половине пути, все еще находясь под впечатлением сна, передумал и свернул в гостиную, в которой с вечера горел свет. Там подполковник плюхнулся на диван.

«А ведь уже утро. Может, наш клиент снова звонил жене?» – подумал он и взял телефон.

– Слушаю вас, – раздался бодрый голос Палача.

– Ты что, не спишь? – спросил Федор Степанович.

– Только что разбудили звонком из управления, – проговорил Палач. – Сообщили, что снова был контакт. Супруненко удерживает в части только отсутствие денег.

– И что?

– Нужно как-то решить этот вопрос.

– У них какая зарплата?

– Этого не хватит, – возразил Палач. – Да и как?.. Сейчас только гвардейцам да правосекам платят.

– Тогда надо сделать как с телефоном, – предложил Федор Степанович. – Пусть снова случайно Матюшонок найдет.

– Клад в огороде? – весело осведомился Палач.

– Что-то вроде этого, – подтвердил Морочко.

– Не стоит. Мне кажется, что скоро в этой пьесе появится новый персонаж. Помните, в одном из разговоров с женой Супруненко посоветовал ей уезжать к родственнику по имени Булат?

– Конечно, помню, – не понимая, к чему он клонит, подтвердил Федор Степанович. – У меня все распечатки есть.

– Мы проверили. У него нет родственников с таким именем, – торжественно объявил Палач. – Но в России остался некто Кирилл Булатников однокашник и сослуживец Супруненко. Он крестил сына нашего Тараса.

– Вот это да! – воскликнул Федор Степанович.

– Не исключено, что он попытается привезти другу деньги.

– И что?

– Вот и пусть едет! Этот самый Булатников наверняка вскоре навестит жену Супруненко. Потом он обязательно позвонит нашему герою. Я думаю, еще пара дней, и у нас появится новый материал.

– Хорошо, действуй!

Булат посмотрел на таксиста и спросил:

– Много в области беженцев?

– Хватает, – продолжая следить за дорогой, ответил тот. – Только в этом пансионате человек триста.

– Сейчас, наверное, трудно туда попасть?

– Куда? – Таксист бросил на него удивленный взгляд. – В пансионат?

– На Украину, – уточнил Кирилл.

– Не знаю, не пробовал. – Таксист явно опасался откровенничать.

Булат имел на руках украинский паспорт и миграционную карту, был уверен, что пограничники не заметят, что он въезжает по чужим документам. Во-первых, между ним и Пекарем была некоторая схожесть. Во-вторых, Кирилл знал, как отвлечь и рассеять чужое внимание. Главное тут – спокойствие. Именно волнение является основным признаком того, что у человека не все в порядке.

Машина проехала вдоль металлической ограды и встала перед проходной.

Булат посмотрел в окно. Сквозь металлические прутья были видны здания, напротив которых на скамейках сидели люди. По дорожкам бегали дети.

– У тебя здесь кто? – спросил водитель.

– Крестник и его мать, жена друга, – ответил Булат и протянул деньги.

– На бензин возьму, остальное прибереги. – Таксист выдернул одну из двух пятисотрублевых бумажек, сунул в карман, некоторое время хмурился, глядя перед собой, потом заявил: – Ты если туда собрался, то скажи.

– Собрался, – признался Булат.

– Знаю я одного человека. Он за матерью едет, семью уже вывез. Но ему легче, у него паспорт украинский.

– У меня тоже.

– Если надумаешь, позвони мне. – Таксист протянул пассажиру визитку. – Я ему передам, и вы встретитесь.

– Спасибо. – Кирилл выбрался из машины.

Со странным смешанным чувством волнения и нетерпения он поднялся на второй этаж пансионата. В коридоре никого не было. Лишь где-то плакал ребенок. Звук шагов тонул в ковровой дорожке.

– Ты?..

Олеся смотрела на него так, словно на пороге стояло привидение. Он стремительно погружался в синеву ее глаз, растворялся в ней. При этом Кирилл понял, что, отправляя письмо, она, по-прежнему любимая, мало надеялась на такой исход.

– Здравствуй! – Он не узнал своего голоса, вмиг охрипшего.

В висках стучало, во рту пересохло…

– Проходи. – Олеся потупила взгляд. – Не разувайся.

Небольшая комната была рассчитана на двух человек. Кровати, холодильник, телевизор и стол. Через занавеску, надувшуюся пузырем, с улицы доносились голоса детей.

– Здравствуйте! – Ваня настороженно посмотрел на мужчину, вошедшего в комнату, потом на мать.

Ростом он уже почти догнал ее.

Булат поставил сумку к стене.