– Одежда покойных.

– Так много? – ужаснулся Сидорук, заглянувший через плечо Титовича.

– Это только часть, – разговорился санитар, родившийся заново. – В соседних комнатах то же самое.

– Мать честная! – Двигаясь по коридору, Тит качал головой. – Это же сколько москали наших хлопцев положили?

Однако за следующей дверью он увидел нечто такое, что заставило его войти в помещение. Все потянулись следом.

Комната была завалена сотовыми телефонами. Они лежали на столе, на подоконнике и даже на полу. В углу на табурете сидел солдат. При виде вооруженных людей он вскочил и стал тереть красные глаза.

– «Говорить не могу, воюем, все отлично, скоро буду дома», – вслух прочитал Шуфрич надпись, сделанную на стене краской.

– Это что все значит? – спросил Титович. – Мародерничаете?

– Нет. – Солдат замотал головой. – Командир приказал…

– Что тебе приказал командир?

– Отвечать на звонки.

– Какие звонки?

– Эти телефоны… – Солдат замялся и побледнел.

– Ну! – прикрикнул Титович.

– Не велено говорить.

– Это что же за тайна такая? Не скажешь добром, заставлю по-другому.

Неожиданно один из телефонов издал мелодичную трель.

– Чего не отвечаешь? – спросил Тит.

– Не надо. – Солдат потупился. – Как только телефон замолчит, я должен отправить СМС на этот номер. Вон текст. – Парень показал на стену.

– Так что же получается! – возмутился Шуфрич. – Это телефоны убитых?

Солдат кивнул.

– Это вы так родных дурите, будто они живы? – догадался Титович.

– Да я тебя сейчас!.. – Климко направил на солдатика автомат, но Титович положил руку на ствол.

– Не надо. Он ни при чем.

– Это столько убитых? – оказавшись в коридоре, промямлил Сидорук.

– Учти, что не у всех телефоны были, – сказал кто-то.

– Да и больниц в городе много.

Все потянулись к выходу.

Федор Степанович почувствовал, что его окатили водой, икнул и застонал.

«Лучше бы я умер!» – подумал он, однако тут же охнул от удара в спину и услышал:

– Встать!

Подполковник СБУ разлепил глаза и увидел мокрый пол, ножки стола, решетку беседки и деревья, подступившие к ней. Пытаясь понять, били его или нет, он стал скрести руками по доскам, попробовал подняться.

Кто-то схватил его за отворот пиджака и с силой рванул вверх.

Перед глазами Федора Степановича поплыли алые круги с ярко-желтой каемкой, а глаза вылезли из орбит. Он схватился за узел галстука, попытался оттянуть его и вдохнуть хоть немного воздуха, однако его снова ударили в спину и стали тянуть сильнее.

Морочко ощутил себя тряпичной куклой и оказался на ногах. Только сейчас он понял, что его подняли с пола два охранника, а сам Коломский стоит напротив. Продолжая держать Федора Степановича, один из парней поддел ногой стул, ловко поймал его свободной рукой и поставил рядом. В следующий момент оба громилы, не сговариваясь, с силой опустили его на деревянное сиденье.

– Ожил? – задумчиво глядя в глаза Федора Степановича, то ли спросил, то ли констатировал Коломский.

– Я прошу!.. – Федор Степанович умоляюще сложил руки на груди. – У меня жена, дети…

– Пошли вон! – буркнул Коломский, дождался, когда парни уйдут, снял очки, положил их на край стола, близоруко сощурился и спросил: – А чего ты переживаешь насчет детей?

– Как они без меня? – Подполковник, готовый расплакаться, снова громко икнул.

– Дети у всех есть, – продолжал развивать свою мысль Коломский. – Вот и у моего друга Рахильского они были, но ты о них не думал.

– Я дурак! – Федор Степанович обхватил голову руками и стал раскачиваться из стороны в сторону. – Поверь, ошибка вышла.

В беседке воцарилась тишина.

Морочко сидел, затаив дыхание. Ему казалось, что вся природа вместе с ним ждет вердикта олигарха. Как-то враз перестали шуметь ветер, щебетать воробьи. Даже муха улетела со стола бесшумно.

«Это конец!» – подумал он и вздрогнул.

– Сейчас я тебя не трону, – принял решение Коломский. – Но ты не радуйся. Как говорится, будем посмотреть. И не вздумай прятаться! – Он выдержал паузу, давая размякшим мозгам Федора Степановича переварить сказанное. – Я тебя где угодно достану!