– Ко мне, если что, никаких претензий.

– Какие претензии? – удивилась я. – Только нужно тетрадку достать и сразу конспектировать.

Лис расхохотался и сверзился таки со стола. Пока он корчился от смеха на полу, я достала перо с чернильницей и пергамент.

Оборотень успокоился и, так и оставшись сидеть на полу, ехидно спросил:

– Ну и с чего думаешь начать?

– Не знаю. – призналась я, рассматривая его потоки. Пока что никакой из них особо сильно от других не отличался. – Что посоветуешь?

– Я с тобой умру. – страдальчески закатил глаза Цираш. – Кто тут кого соблазнять собирается?

– Да ну тебя! – обиделась я, – тоже мне друг! Ты мне помогать собираешься или только издеваться и ерничать?

– Ну ситуация-то дурацкая. – развел руками Лис. – к тому же я никогда сам себе не пытался соблазнять. Попробуй рубашку снять, например.

– Что? – взревела я, и кинула в него пустой кружкой. Оборотень ее поймал и печально вздохнул.

– Она еще и дерется. Мало того, что как подопытного кролика использовать собралась и энергию качать, еще и кружками кидается. Пустыми к тому же.

– А полной было бы лучше? – поразилась я.

– Давай вторую и бутылку. И слазь на пол. Пол устойчивее.

И мы сели на устойчивый пол и продолжили пить. Неожиданно Лис приобнял меня, прижал к своему плечу и пощекотал хвостом. Я взвизгнула, пихнула его локтем, а потом положила голову ему на плечо, удобно свернувшись калачиком. А оборотень начал перебирать мне волосы.

– Вот скажи мне, Кэрри, что мне с тобой делать? Ты же настолько ничего не понимаешь, что этим даже воспользоваться нельзя. Стыдно. И обвинить тебе ни в чем не получится. Ты же действительно не понимаешь. Ну то есть вообще. Ни-че-го. Книги не заменят живого общения, малышка. Тебе только кажется, что ты подкована и социализирована, а на деле ты хуже маленького ребенка. Понимаешь?

– Нет. – пробормотала я, уткнувшись носом в его плечо.

– Вот и я говорю, не понимаешь. Неужели у тебя не было какой-нибудь подружки, с которой вы бы обсуждали мальчиков, влюблялись бы в одного и сорились потом. А потом мирились бы и плакались бы друг другу о том, какой он козел.

– Нет. – фыркнула я. Бред какой-то, – а у тебя что так все и было?

– Ну вот, ты уже какой раз за вечер меня обижаешь, а сама, наверное, даже не осознаешь этого. Потому что если осознаешь, тебе же хуже.

Я хихикнула. Лис не больно цапнул меня за ухо и продолжил:

– У меня три сестры. И у них было нормальное детство, до ужаса девчачье. Они такими наивными как ты, наверное, даже лет в тринадцать не были. У тебя, вообще, друзья были?

Я недовольно повела плечами. Отец меня никуда без присмотра не отпускал. Так что если мы в гости и ходили, то я все время была под строгим надзором. Да и, вообще, мы из поместья выбиралась очень редко. Так что со сверстниками я общалась пару раз, но дружбой это не назовешь.

– Вот же ты бестолочь. Тебе и правда на теоритическую кафедру поступать надо было. Там все на книгах помешаны и друг друга стесняются до жути. Общаться не умеют совершенно и наивные прям как ты. Хоть ты-то не стеснительная вовсе и общительная, но провести тебя проще простого, ты же в эмоциях, чувствах, поведении ничего не смыслишь. И знаешь, что меня ужасно злит?

Я не ответила. Но Лису ответ и не требовался.

– То, что ты влюбилась в этого Сфинкса. Влюбилась и даже не понимаешь этого!

– Вот это уж точно глупости! – возмутилась я и попыталась посмотреть оборотню в глаза. Но его глаза были закрыты.

– Тихо, глупышка. Как же ты не понимаешь, что так плачут после мимолетного поцелуя, лишь в том случае если он что-то значил. Моя Сестра всегда говорила, самую сильную боль причиняет лишь тот, кого мы любим.

– Твоя сестра глупая! И фраза глупая. А поцелуй был первым вот и все! И что это за любовь если после поцелуев плачут? – я уже читала подобные высказывания и истории. И про то что любовь причиняет боль и вообще про все, что мне говорил Лис. Но сейчас я была категорически не согласна. Это полная чушь, и не нужен мне никакой Сфинкс. Что они вообще все в этом понимают?

– Вот такая вот дерьмовая любовь. – с грустной улыбкой сообщил мне Лис. Открыл глаза и посмотрел наконец-то на меня. – Ну чего ты? Возможно, я и не прав. Так что мы сейчас с тобой выпьем и забьем на глупые разговоры.

И мы выпили. А потом парень притянул меня к себе и поцеловал. Толи алкоголь так на меня подействовал, толи поцелуй, но голова закружилась. Неожиданно разорвав поцелуй, оборотень тихо шепнул мне на ушко:

– Глаза-то открой, бестолочь! Мы же с тобой вроде опыты как ставим. Так что на потоки смотри.