Конечно, они понимали, что речь идет о том самом объекте, за которым они столько времени вели наблюдение. Но Евгений этого знать не мог и потому вылез со своим предложением:

— Я могу показать вам этого человека.

— Нет, не нужно, — заверил его Борис. — Мы его знаем.

— Знаете? Откуда?

— Мы следили за ним.

— Следили? — задумчиво произнес Евгений. — Значит… значит, вы не из полиции?

— Нет. Мы из другой организации.

— И вы знаете, чем занимаемся я и мои коллеги?

— В общих чертах, да.

— Так что же вы мне сразу об этом не сказали! — обрадованно воскликнул Евгений. — А то я ведь принял вас за полицию. И не мог я вам рассказать о Снежане. Тогда мне пришлось бы сказать и о той роли, которую я собирался ей отвести.

Борис поглядел по сторонам и несколько нервно предложил ученому:

— Давайте о Снежане мы с вами поговорим после.

— Да, да, я понимаю. Сейчас нам главное выбраться отсюда.

Но у Бориса с Нютой, кажется, уже созрел другой план.

— Скажите, этот человек… Рудольф… Он сейчас в доме?

— Где-то с час назад он навестил нас с Настей и пообещал нам скорый и бесславный конец.

— Час назад? — переспросила Нюта. — Значит, он еще в доме.

— Почему ты так думаешь?

— Мы установили наблюдение за подъездными путями к этому дому с того момента, как вас сюда привезли, но никто еще не покидал территорию. Если Рудольф был в доме, когда вас сюда доставили, значит, он до сих пор находится где-то тут.

В этот момент, взглянув на друзей, Настя воскликнула:

— Как мы рады, что вы нас не оставили и пришли за нами! Когда вы стали возиться у дверей камеры, мы уж подумали, что это явились наши палачи, чтобы вести на расправу. Рудик обещал нам страшную участь.

Взгляд Бориса стал жестче. Ему явно не понравилось, что Насте кто-то посмел угрожать.

— И еще они украли твою шубу! — добавила Настя специально для Нюты.

— Что?! — возмутилась та. — Да как они посмели!

Теперь Настя была уверена на все сто процентов, что Нюта никуда не уйдет из дома, пока не вернет назад свою шубу. Борис был тоже настроен решительно.

— И сколько всего в доме находится противников? — спросил он. — Мы с Нютой видели двоих.

— Их как минимум трое. Двое боевиков, которые привезли нас сюда, и сам Рудольф.

Настя хотела напомнить еще о таинственных тяжелых шагах, которые они слышали у дверей своей камеры, но не успела.

— Они вооружены?

— Да! — воскликнула Настя. — У них есть нож и пистолет. Возможно, боевой.

— Плохо. Но в любом случае надо постараться взять этих троих живыми.

— Тех двоих еще туда-сюда, а вот Рудольфа надо сберечь.

Настя понимала, почему толстому Рудику такая честь и отдельная забота. Он мог вывести на своего хозяина, а потому являлся ценным звеном, которое ни в коем случае нельзя было потерять. Однако при всем при этом хотя Борис с Нютой явно испытывали острое желание сцапать Рудика, они колебались, не зная, что им предпринять, что будет более правильно в такой ситуации. Бежать и спасать пленников? Или остаться и дать бой, попытавшись захватить предателя Рудольфа и остальных?

— Надо вывести заложников, — напомнил Борис своей сестре. — Таков был наш первоначальный план!

— Ситуация изменилась. Если Рудик до сих пор находится в доме, то опасность может грозить в первую очередь ему самому.

— Ему? Почему ему?

— В вашем исчезновении хозяин Рудольфа обвинит его. И кроме того, Рудик стал опасен ему, как свидетель. Едва мы приступим к штурму дома, как боевикам будет отдан приказ о физическом устранении Рудольфа. И мы его потеряем.

Разумеется, никому тут не было жалко этого противного типа, но было ясно, что для дела им необходимо сохранить его жизнь.

— И что будем делать? — взглянула Нюта на напарника.

Вместо ответа тот повернулся к Евгению:

— Стрелять умеешь?

— В тире выбиваю девятку. Попытаюсь не подвести.

— Тогда держи.

И Борис сунул в его руку тяжелый пистолет.

— А мне? — заволновалась Настя. — А я? Я тоже неплохо умею стрелять. И даже из настоящего оружия, а не где-то там в тире!

То, что стрелять из настоящего оружия ей доводилось лишь однажды, да и то из папиного охотничьего ружья, из которого он разрешил ей немножко пострелять по банкам, Настя умолчала.