– Он все еще твой рыцарь в сверкающих доспехах?

Я не отвечаю.

Губы ее дергаются, она кусает их, смотрит вниз, на свои ноги, ставит ступню на носок, потом другую, вращает правой лодыжкой, левой, словно разминается. Снова смотрит ему в глаза. Смотрит так, будто хочет сказать: «Так ты бросаешь мне вызов? Неужели?» Но Юана не так-то просто сбить с толку, человек он решительный. Он смотрит ей в глаза открыто и прямо – я даже любуюсь им в эту минуту.

– Так что же будем делать, Юан? Что будем делать, а?

– Уходи, – быстро встреваю я в разговор. – Вот дверь, уходи, и чтобы духу твоего здесь не было.

– Но я только что пришла.

– Это праздник моих дочерей, и тебя сюда никто не звал.

– А Дейзи сказала, что мне можно побыть здесь, с вами, никаких проблем.

– Это она из вежливости. – Эти слова я произношу нарочно медленно, и глаза Юана предостерегающе сверкают. – Не говорить же тебе в лицо, чтоб ты убиралась вон.

– Да хватит тебе, Грейс! – кричит вернувшийся Каллум и натужно смеется. – С диджеем я разобрался. Послушайте, ребята, может, завалимся вместе куда-нибудь в паб? – Он смотрит на часы. – Самое время. В «Якоре» сейчас скидки. До десяти.

– И приглашение Пола на воскресный ланч я тоже отменяю, – продолжаю я. – В моем доме тебе рады не будут, понятно?

– Ты, что ли, меня приглашала? Как это «отменяю»? – Она поднимает с пола сумочку. – Дело еще не кончено, не надейся.

Орла выходит из кухни, я иду за ней и вижу, что она направляется прямиком на танцевальную площадку, туда, где Пол и мои девочки. И с ужасом обнаруживаю радость на их лицах. Дейзи хватает ее за руку, а Элла вообще лезет обниматься. Несколько секунд, и Орла тоже извивается в одном ритме со всеми тремя, они весело смеются… такое впечатление, будто они уже много лет знают друг друга. Потом, подняв обе руки, она трепыхается всем телом перед Полом, откровенно и нагло, дерзко и соблазнительно.

– Монахиня-стриптизерша, – говорит мне на ухо Юан. – Смотреть противно.

Меня уже охватывает нешуточная злоба. Я делаю шаг вперед.

– Не надо, – хватает он меня за руку. – Она же именно этого добивается, хочет, чтоб ты устроила сцену. Не доставляй ей этого удовольствия.

Стискиваю зубы и жду, когда умолкнет музыка. И вот танец заканчивается, Орла целует всех троих в обе щеки, Пола оставляет напоследок – кладет ему руки на плечи, ладони ее ползут по его рукам, добираются до ладоней, она крепко их сжимает и очень расчетливо отпускает за мгновение до того, как он мог бы почувствовать неловкость. Она направляется к двери, и я иду за ней. Наконец выходит на воздух и топает к машине.

– Дело еще не кончено, – бросает она через плечо. – И ты прекрасно понимаешь это, правда?

– Все, что было той ночью, останется между нами, – отвечаю я. – Я все сказала.

– Между нами троими? – Орла оглядывается в ту сторону, где в тени прячется Юан. – Ты же все ему выболтала, верно?

Я не отвечаю.

– И Юан знает, что это сделала ты. Я права? И он тебя защищает? А может, тут что-то другое? – Она понижает голос. – Ишь ты, как он на тебя смотрит. Как же он на тебя смотрит? – Она поднимает голову, мгновение размышляет, потом щелкает пальцами. – Поняла! Голодными глазами. Да-да, именно так. Он смотрит на тебя голодными глазами.

– Проваливай, – цежу я сквозь стиснутые зубы. – Пока мост не развели.

– Ей-богу, честность и откровенность – лучшая политика. – Орла изо всех сил пытается изображать сожаление. – Мой тебе совет, облегчи свою душу, сними с нее груз.

– Заткнись! – Сил нет, я уже близка к тому, чтобы сорваться. – Хватит лицемерить, все это чушь собачья! Чего ты ожидаешь? Воскресного ланча в нашем доме, где мы, удобно расположившись вокруг стола, станем выкладывать свои секреты? А ты подумала, что будет с моей семьей, когда ты очистишь перед Полом душу?

– Пол – человек разумный. Думаю, ты его недооцениваешь.

– А я думаю, ты должна заткнуться и не лезть в мою жизнь! – Я уже кричу.

Голос рассудка предостерегает, что меня могут услышать, но я так разозлилась, что забыла всякую осторожность. Ох, как хочется силой затолкать ее в машину и смотреть, как она уезжает далеко-далеко, чтобы никогда не вернуться назад.

– Неужели ты так уверена, что можешь мне помешать? – Орла вставляет ключ в дверцу. – И вообще, мотивы моих действий ясны, кроме пользы, они ничего не принесут, Грейс. А твои? Ты можешь сказать о них то же самое?

– Да, могу. Дело касается моей семьи.

Я отворачиваюсь – мое внимание привлекает Моника. Она стоит на другой стороне дороги, сложив руки на груди, и внимательно наблюдает за нами.

– Должны же дети рано или поздно узнать, что родители тоже делают ошибки.

– Да что ты говоришь? – Я снова гляжу на Орлу и киваю. – Так вот о чем ты хочешь затеять разговор, да? О родителях, которые делают ошибки? Может, поговорим о твоей матери? А, Орла? Я, что ли, виновата в том, что твоя мать спала с кем попало? Я виновата в том, что ты от нее не отставала? Сколько мальчиков ты перетрахала за последний год в школе?