Всего через два часа после доклада полковника Семенова Абакумову в самом центре Европы, в Берлине, практически о том же самом докладывал Шелленбергу оберштурмбаннфюрер СС Грейфе. Вернее, самое плохое он оставил напоследок, а перед этим сообщил шефу новости о последних событиях.

– У вас все, Грейфе?

– Практически да, бригаденфюрер.

– Что значит практически?

– Есть одна неприятная новость, бригаденфюрер.

– Неужели очередной провал? – поморщился Шелленберг.

– Увы! Операция «Кремлевский механик».

Грейфе положил на стол перед Шелленбергом какой-то документ. Тот, не читая, выжидающе смотрит на Грейфе.

– После того как самолет с нашими агентами Козловым и Макаровым благополучно приземлился на советской территории, от них никаких сведений не поступало, хотя у них есть коротковолновый передатчик.

Шелленберг стал внимательно изучать положенный Грейфе документ, затем откинулся на спинку кресла, прикрыв на секунду глаза, после чего вновь открыл их и посмотрел в никуда.

– Лично я не верю, что эти люди пытались предпринять попытку покушения на Сталина. Скорее всего, они были схвачены на месте приземления или сами добровольно явились в НКВД.

– Мы с самого начала шли здесь на риск, – начал оправдываться Грейфе.

– Да, да! Жаль только потраченных сил и средств. – Тут Шелленберг словно просыпается от забытья, берет себя в руки и жестко смотрит на Грейфе. – Но запомните, оберштурмбаннфюрер: идея покушения на Сталина крепко засела в мозгу у Гиммлера, и он не отодвинет ее на задний план никогда. Нужно готовить очередных агентов. Но более достойных и более серьезных. И приложить для этого больше усилий!

– Кажется, у меня есть одна кандидатура, бригаденфюрер, – вытягивается в струнку Грейфе. – Мне нужна по крайней мере одна неделя, и я готов буду доложить вам о новом плане.

Шелленберг внимательно посмотрел на Грейфе, затем одобрительно кивнул.

– Я пока вам доверяю, Генрих. Пока! Идите, работайте. Неделя у вас есть.

Если быть исторически справедливыми, то идея о покушении на Сталина пришла в голову не только рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру, но и министру иностранных дел фашистской Германии Иоахиму фон Риббентропу. Капитуляция немецкой армии под Сталинградом, поражение африканской армии в Тунисе, высадка союзных войск в Сицилии, падение Муссолини и его арест, капитуляция Италии и, наконец, вторжение во Францию – все это повергло Гитлера и его ближайшее окружение в растерянность, близкую к шоку. И вот летом 1944 года Риббентроп срочно вызвал в свою летнюю резиденцию в австрийском замке Фушель Вальтера Шелленберга.

Шелленберг ехал в Фушель в мрачном настроении и весьма уставшим. Так на него подействовала беседа с Гиммлером, находившимся в своем спецпоезде, стоявшем недалеко от Берхтесгадена, рядом с оборудованным в скале убежищем Гитлера. В эти дни Шелленберг принимал дела абвера и был слишком переутомлен. А тут этот звонок министра иностранных дел.

Шелленберг ничего не слышал о Риббентропе в течение нескольких месяцев и был почти уверен, что тот вынашивает очередной план, который решит все проблемы и поможет выиграть войну одним ударом.

Вот, наконец, впереди показался роскошный средневековый замок, окруженный огромным парком. Риббентроп также не питал к Шелленбергу теплых чувств, как то и полагалось родовитому барону к выскочке из эпохи капитализма (отец Шелленберга владел фабрикой роялей). Тем не менее в отличие от прежних встреч он принял Шелленберга весьма приветливо, поинтересовался, как идет работа, и подчеркнул, насколько важным для него стало управление, которым руководил Шелленберг. А бригаденфюрер все силился при этом понять, к чему это Риббентроп поет такие дифирамбы.

Наконец, Риббентроп резко переменил тему и попросил Шелленберга рассказать о положении в Соединенных Штатах и, особенно, о шансах Рузвельта вновь получить большинство голосов на выборах.

– Помогите мне, Шелленберг, организовать переброску на подводной лодке спецагентов для работы в США среди населения немецкой национальности, а я, со своей стороны, приложу все свои силы, чтобы провести большую кампанию по радио, рассчитанную на различные национальные меньшинства, проживающие в Америке, чтобы настроить их против избрания Рузвельта.

– Господин Риббентроп, но мне непонятно, почему меньшинства должны иметь какие-то особые причины, чтобы воспрепятствовать избранию Рузвельта?

Риббентроп удивленно посмотрел на Шелленберга:

– А у них нет никаких особых причин. Для нас важно найти связь с ними, используя радиовещательные станции Европы. Причины найдутся позднее.

Теперь уже Шелленберг был весьма удивлен подобным посылом министра иностранных дел. После некоторого раздумья он ответил:

– Реализовать вашу идею, господин министр, будет технически трудно, особо имея в виду те важные задачи, которые возложены на наш подводный флот. Так что вряд ли нам удастся использовать подводные лодки для проведения такой операции.