— Выходит, они не оставили себе никаких гарантий, что ты выполнишь то, что тебе приказали? — спросил Хокмун. — Это странно.

— Откровенно говоря, — ответил Тозер, опустив глаза, — я думаю, что они вообще не поверили в эти мои возможности. Я полагаю, они просто хотели испытать, лгу я или нет. Когда я согласился и в то же мгновение исчез, они, вероятно, были просто потрясены.

— Непохоже, чтобы Лорды Темной Империи проглядели такую возможность, — растягивая слова, проговорил Д’Аверк. Лицо его было мрачным. — И тем не менее, если тебе не поверили мы, то вполне возможно, что не поверили и они. И все-таки я не совсем убежден, что ты рассказал правду.

— И ты сообщил им об этом старике? — поинтересовался Боджентль. — Тогда они смогут узнать секрет и без тебя!

— Вовсе нет, — ухмыльнулся Тозер. — Я сказал им, что сам наткнулся на решение этого вопроса, когда провел в одиночестве несколько месяцев.

— Неудивительно, что они не приняли тебя всерьез, — произнес Д’Аверк.

Тозер выглядел обиженным и снова отхлебнул вина.

— Мне трудно поверить, что ты совершил это путешествие, используя лишь силу мысли, — признался Боджентль. — Ты уверен, что не пользовался никакими другими средствами?

— Никакими.

— Мне это совсем не нравится, — мрачно заявил Хокмун. — Даже если он говорит правду, Лорды Гранбретани уже задумались над тем, чтобы проследить его маршрут. Почти вне всякого сомнения, они наткнутся на этого старика и тоже овладеют средством проникновения сюда всей своей силой. И тогда мы обречены!

— Да, тяжелые времена настали, — проговорил Тозер, вновь наполняя вином свой кубок, — Помните ли вы «Короля Сталина», акт четвертый, сцена вторая — «Дикие дни, дикие всадники, и копоть войны, закрывшая мир!»? Ах, я был провидцем и сам этого не знал!

Он явно был пьян.

Хокмун пристально уставился на слабовольного пьянчужку, все еще не в силах поверить, что это — великий драматург Тозер.

— Я вижу, ты удивляешься моей бедности. — Тозер говорил заплетающимся языком. — Она — результат нескольких строчек из «Крищиль и Адульф», я ведь тебе уже говорил. О, злая судьба! Несколько строк, начертанных с самыми добрыми побуждениями, и вот я здесь, и мне угрожает петля на шею. Ты, конечно, помнишь сцену и эти строки? «Двор и король насквозь прогнили…» Акт первый, сцена первая, Пожалейте меня, господа, и не вешайте. Великий писатель, уничтоженный своим собственным гением.

— Этот старик, — сказал Боджентль, — на кого он был похож? Где он точно жил?

— Старик? — Тозер жадно проглотил еще несколько глотков вина. — Этот старик немного напоминал мне Иони из «Комедии стали». Акт второй, сцена шестая…

— Так на кого он был похож? — нетерпеливо перебил его Хокмун.

— Все свободные часы ок проводил с какими-то ужасными машинами, и он старел, служа им. И жил он только для своей науки. И кольца сделал он… — Внезапно он как будто протрезвел и зажал рот рукой.

— Кольца? Какие кольца? — мгновенно отреагировал Д’Аверк.

— Прошу, конечно, прощения, но вам придется ненадолго отпустить меня, — сказал Тозер, поднимаясь и стараясь при этом сохранять горделивый вид. — Вы не покажете мне, где тут… А то я выпил слишком много вина на пустой желудок.

Это было похоже на правду, потому что лицо его приобрело зеленоватый оттенок.

— Ну, хорошо, — сказал Боджентль. — Я покажу.

— Раньше, чем он уйдет, — прозвучал голос от самого входа в зал, — попросите его снять кольцо со среднего пальца левой руки.

Голос был чуть приглушен, а тон несколько ироничен. Хокмун сразу узнал этот голос и резко повернулся.

Тозер судорожно вздохнул и схватился рукой за кольцо.

— Что ты об этом знаешь? — спросил он. — Кто ты такой?

— Герцог Дориан, — ответил пришелец, — называет меня Рыцарем в Черном и Золотом.

Весь закованный в черно-золотые доспехи, выше любого из них, в черном с золотом шлеме, закрывавшем целиком голову, Рыцарь поднял руку и указал на Тозера металлическим пальцем:

— Отдай герцогу это кольцо.

— Но это просто стекло, не драгоценность. Просто безделушка…

— Он что-то говорил о кольцах, — вставил Д’Аверк. — Так это благодаря кольцу он смог сюда попасть.

Тозер все еще пребывал в нерешительности: от волнения и выпитого вина лицо его приняло глупое выражение.

— Говорю же вам, оно из стекла и не имеет никакой цены…

— Рунным Посохом приказываю тебе! — страшным голосом произнес Рыцарь.

Быстрым движением Эльвереза Тозер сорвал кольцо и швырнул его на каменный пол. Д’Аверк наклонился и подобрал его. Потом стал разглядывать.