Обособлять же в нем полководца и политического деятеля очень трудно, гораздо труднее, нежели в Александре. Все его военные действия, от важнейших до малейших, всегда были тесно связаны с его политическими замыслами и целями, имевшими источником непомерное властолюбие его. Поэтому хотя в рассмотрении его войн и походов в частности и вообще были изображены образ и искусство ведения им войны в разных военных отношениях, но, для полноты этого изображения рассмотрение побудительных политических причин его военных действий существенно необходимо, и гораздо более, чем рассмотрение того же в военных действиях Александра. Что же касается Ганнибала, то он, с этой точки зрения, представляет большое отличие от Цезаря.

Как полководец он стоит на совершенно равной с ним и Александром ступени, но как политический деятель он не был ни монархом-завоевателем, как Александр, ни властолюбцем-завоевателем, как Цезарь, ни даже своекорыстным честолюбцем. Напротив, он был только вполне подчиненным своему правительству и зависимым от него полководцем и имел лишь одну, бескорыстную, возвышенную цель: одолеть врага своего отечества – Рим и возвысить над ним Карфаген. Притом личность его, чистая и безупречная, стоит выше Цезаревой и даже отчасти Александровой (в конце его жизни) в высшем нравственном значении.

По этим причинам рассмотрим Цезаря как полководца и сличим его с Александром и Ганнибалом – по возможности многостороннее, в совокупности их достоинств и недостатков в отношениях: умственном, нравственном и телесном, общечеловеческом и государственном, политическом и военном.

В умственном и душевном отношении, т. е. по силе ума и воли, Александр, Ганнибал и Цезарь стоят на одной ступени. Но в телесном и во всех других отношениях в совокупности выше всех должен быть поставлен Александр, а в нравственном – Ганнибал.

Александр и Ганнибал с ранних лет вели жизнь умеренную и воздержаную и тем укрепили в себе бодрость, ловкость и силу телесные. Молодость же Цезаря, наоборот, была очень бурная, а жизнь – неумеренная и невоздержанная, что, при его не слишком крепком от природы телосложении, было причиной его малосильности и даже болезненности, хотя во время войн и походов его умеренность, воздержанность и деятельность укрепили его тело и сделали его способным переносить труды, лишения и непогоды.

Сила ума и воли в каждом из них была одинаково велика, но пылкостью и восторженностью души всех их превосходил Александр; Ганнибал соединял в себе гораздо больше спокойной рассудительности и благоразумной осторожности; в Цезаре же преобладали: бесстрастность (за исключением единой и сильной страсти его – властолюбия), нечувствительность, себялюбие и постоянно холодный и своекорыстный во всем расчет.

Сила ума и воли в каждом была в надлежащем равновесии, необходимом полководцу. Но в Александре воля часто брала верх над рассудком, в Ганнибале, напротив, рассудок – над волей, в Цезаре же, по временам и обстоятельствам, – то рассудок, то воля, но последняя гораздо чаще первого. Причины различия их в этом отношении происходили как от личных их характеров, так и от возраста, в котором они совершили свои подвиги: Александр – между 20 и 32 годами жизни, Ганнибал – между 25 и 44, а Цезарь – между 42 и 55, следовательно, первый – в наиболее молодых, а последний – в наиболее зрелых летах.

Необыкновенный природный ум в каждом из них отличался необыкновенными же обширностью, глубиною, силой, быстротою, всеобъемлемостью и прозорливостью, но у Александра соединялся с большей пылкостью, у Ганнибала – с остротой, тонкостью и хитростью, а у Цезаря – с особенною расчетливостью. У каждого из них он был значительно развит и изощрен воспитанием и образованием, всех более – у Александра, затем – у Цезаря и наконец, у Ганнибала.

В каждом из них сила ума проявлялась в основательности, обдуманности и искусстве соображений, а сила воли, соединенная с предприимчивостью, смелостью, даже отважностью, и с твердостью и присутствием духа, обнаруживалась в труднейших и опаснейших обстоятельствах решимостью, постоянством, настойчивостью и даже упорством в исполнении.

Все они были одинаково одарены душою мощной и твердой, но у Александра и Ганнибала она притом была возвышенная и благородная, а у Александра – и необыкновенно пылкая. У Цезаря же величие души имело свою, ему свойственную особенность, заключавшуюся в согласии лишь с его личными целями, под прикрытием личины любви к народу и законной справедливости. Но он, подобно Ганнибалу, не имел вспыльчивости и раздражительности Александра, а все чувства свои, приятные и неприятные, умел скрывать в глубине души и всегда был безмятежно спокоен.

Все они были одинаково и необыкновенно деятельны, неутомимы в трудах, терпеливы в лишениях и нужде, в опасностях являли неустрашимость и полное присутствие духа, а в бою – необыкновенные мужество и храбрость. Но в Александре пылкая, кипучая, отважная до дерзости храбрость часто увлекала его за пределы рассудка, Цезарь в бою являл необыкновенную, но более спокойную храбрость, Ганнибал же не забывал долга полководца и, без особенных нужды и пользы, не бросался опрометчиво в рукопашный бой и не сражался как рядовой воин.