Следующее повеление Барклая де Толли командиру этого корпуса, графу Витгенштейну, объясняет причины, побудившие нас к отступлению от Дриссы. «Неприятель делает демонстрации на правый наш фланг и авангард оставляет в покое, а между тем открывается, что колонны его берут направление от нас влево.

Все сие доказывает, что неприятель намерен обходить наш левый фланг и тем вовсе отрезать 1-ю армию как от 2-й, так и от сердца самого государства, в чем удостоверяют и разные полученные сведения. Вследствие сего предположено 1-й армии взять направление на Полоцк, и она сего же дня начнет свое движение.

Вы, с вверенным вам корпусом, присоединив к оному запасные батальоны и эскадроны отрядов князя Репнина и Гамена (у Придруйска и в Динабурге), остаетесь отдельные, для действия против того неприятельского корпуса, который, быть может, перейдет Двину у Динабурга, и вообще для прикрытия всего края от Двины до Новогорода.

Операционная ваша линия есть от Дриссы, чрез Себеж и Псков, к Новгороду. Во всех сих местах заготовлены запасы, из коих имеете получать продовольствие. Хотя и дается вам сие отступное движение, но оное должны вы делать в таком только случае, когда будете действительно иметь превосходнейшего в силах против себя неприятеля; в противном же случае предоставляется вам совершенная воля перейти на левую сторону Двины, действовать с решительностью наступательно и, разбив неприятеля, возвратиться обратно на правый берег Двины.

Государь император остается в полной надежде, что вы не упустите атаковать и разбить неприятеля, если представится к тому удобный случай. В первые два дня должны открыться настоящие намерения неприятеля, куда главнейшие его силы направляются, и 1-я армия в состоянии будет, в случае надобности, вас подкрепить, но далее вы должны будете действовать уже одни.

Направление 1-й армии будет из Полоцка на Витебск или на Невель, почему и прошу вас уведомлять меня о всех происшествиях, буде можно ежедневно, а не то как можно чаще. Все тягости и госпитали в Люцине и Себеже приказал я отправить к Острову, отколь велите им немедленно следовать к Порхову, а в случае надобности – направьте их и в Старую Русу; из Пскова же тягости и госпитали отправьте в Новгород».

В один день с выступлением нашей армии из-под Дриссы к Полоцку, выехал и Наполеон из Вильны. Он намерен был отправиться прямо в Глубокое, средоточие своих войск, но в минуту отъезда получил известие, что русские войска, появясь на левой стороне Двины, напали врасплох на два кавалерийские полка, из дивизии генерала Себастиани и взяли в плен бригадного генерала Сен-Женье, с тремя офицерами и 140 нижними чинами.

То был авангард графа Витгенштейна, переправившийся, под начальством генерал-майора Кульнева, через Двину, у Друи, и, по одержании успеха, возвратившийся опять к своему корпусу. Опасаясь, не составляет ли переправившееся чрез Двину русское войско, часть авангарда, за которым следует вся остальная армия Барклая де Толли, с целью атаковать французскую армию, Наполеон немедленно велел остановить те войска, которые были на походе из Свенцян к Глубокому, и ускорить движение тех, которые шли назади.

Он намеревался сосредоточить свои силы и принять сражение у Свенцян, и для того поехал к этому городу, но, увидев ошибочность своего предположения, велел войскам своим продолжать движение к Глубокому, куда и сам отправился. Во время пятидневного своего там пребывания, он готовился к встрече с Барклаем, полагая ее неизбежной и близкой; когда же узнал о выступлении наших войск из лагеря при Дриссе, то двинул гвардию, вице-короля, Сен-Сира и Мюрата к Бешенковичам, имея в виду постоянную цель свою: не допустить 2-ю нашу армию до соединения с 1-ю. Следовавший за Мюратом корпус Удино получил приказание срыть наши укрепления у Дриссы и остановиться там для действий против графа Витгенштейна. С тех пор действия обоих этих генералов сделались отдельными от главных армий на все время Отечественной войны.

Направляя большую часть своих сил к Бешенковичам, Наполеон предписывал Даву продолжать свое движение наперерез Багратиону, а королю Вестфальскому продолжать натиск на него. О прочих частях Наполеоновой армии мы умалчиваем, так как они не имеют прямого отношения к действиям 1-й и 2-й наших армий.

За несколько верст до Полоцка император Александр оставил 1-ю армию и отправился, через Невель и Великие Луки, в Смоленск и Москву, желая присутствием своим ободрить народ, приведенный в уныние неприятельским вторжением, и лично распорядиться об устройстве внутренних ополчений.

Из Москвы государь проехал в Петербург; потом ездил в Або, для свидания с шведским наследным принцем, и, возвратясь опять в Петербург, оставался там почти до конца Отечественной войны, до декабря 1812 года. Барклаю уже не суждено было видеться с благоволившим ему монархом, до самого того времени, когда действия нашего оружия были перенесены далеко за рубеж России, в недра Германии.

Армия отступала к Полоцку двумя колоннами, из которых одну, левую, составляли – корпуса Багговута, гвардейский и 1-й кавалерийский Уварова, а другую корпуса Тучкова и Остермана, с 2-м кавалерийским корпусом, Корфа, в арьергарде. Позади всех шел Дохтуров, имея в арьергарде 3-й кавалерийский корпус, графа Палена. 6 июля армия прибыла к Полоцку и, пройдя его, расположилась лагерем на Витебской дороге. Барклай, с главной своей квартирой, остановился в Полоцке и провел там двое суток.

В это время неприятельский корпус Монбрена переправился у Дриссы на правый берег Двины и пошел вслед за нашими войсками. 7 июля корпус Уварова выступил из-под Полоцка к Витебску, а на другой день последовала за ним и вся остальная армия. Время стояло весьма жаркое, и потому войскам на походе были сделаны некоторые облегчения. «По воле господина главнокомандующего армией, – сказано было в приказе генерала Ермолова, от 8 июля, – предписывается в жаркое время на марше нижним чинам галстуки снимать, мундиры расстегивать; грудь не стеснена, легче солдату; несколько аманерок с водой можно иметь в руках».