– Вы так быстро пускаете ее в дело?

– А что делать, если завтра прибудет гость из Киева. Он обожает исключительно девочек, и невинных. А у нас уже все непорочность утратили. П-ф-у-у… Как я устала. Давайте за это дело выпьем?

Она открыла шампанское, мы сели в холле и продолжили разговор.

– Мне интересно, как вы заставляете таких девочек отдаться впервые.

– Для этого существует немало методов. Такой козе можно предложить пару бокалов шампанского или сделать соответствующую инъекцию.

– И что же получит Мартуся? – спросил я.

– Укольчик.

Фрау отвечала на мои вопросы вполне спокойно, отдавая все свои эмоции исключительно шампанскому, которое вливала в себя, словно райский нектар, сожмурив глаза и улыбаясь. Вот она меняет позу: пододвигается на край дивана, откидывается на спинку, и, когда она снова закидывает ногу на ногу, я чуть не захлебываюсь вином.

Когда она успела сбросить майтки [74] , я не знаю. Теперь на меня смотрели оба ее зажмуренных глаза, и еще один, третий – таинственный и глубокий, он приковывал все внимание и, казалось, втягивал в себя все мои помыслы, словно пылесос.

Ситуация была идиотской. Я пытался и дальше делать вид, будто ничего не заметил, и преспокойно лакал шампанское. Фрау Ольга не сводила с меня алчного взгляда, влажный блестящий язычок прогуливался по пухлым губам. Грудь ее высоко вздымалась, а пальчики нервно плясали на стенках бокала.

Это длилось минуту или две, но для меня прошла вечность. Видимо, поняв, что ее поза не произвела впечатления, она спокойно опустила ногу, и таинственный глаз исчез.

Я выдохнул свое оцепенение, допил вино и сказал:

– Мне, видимо, пора?

Она молча дернула плечами. Наверное, я оскорбил ее женское достоинство. Если, конечно, оно у нее было.

В субботу утром первыми приехали повара и официанты из ресторана «Интуриста» и принялись готовить угощение. В доме, где должно было происходить мероприятие, начались лихорадочные приготовления. Появился пан Зень – толстый, но крепко сбитый мужик того же возраста, что и мой шеф. Он всюду совал свой нос и ужасно всем мешал.

Я старался никому не попадаться на глаза, и таким образом мне удалось дотерпеть до самого обеда. В обед прибыло десятка два девушек. Две из них, на вид лет по десять, взявшись за руки, гуляли по саду. Остальным было от шестнадцати до двадцати лет, и было видно, что у них за плечами достаточно опыта, чтобы не особенно переживать за то, что ожидало их вечером. Мартусю держали в доме и во двор не выпускали. Ни Дзвинка, ни Рома тоже не светились.

Когда все уже было приготовлено, поваров и официантов отправили обратно. В банкетном зале гостей ждал шведский стол, никакой обслуги при нем не требовалось, а чем меньше людей – тем меньше свидетелей.

Фрау Ольга велела надеть костюм, и я понял, что гости вот-вот появятся. В пять вечера начали подъезжать черные «Волги» и, оперативно высадив высоких пассажиров, сразу исчезали. Гостей встречали шеф, пан Зень и фрау Ольга. Большинство прибывших входили в число постоянных посетителей и называли хозяев по именам.

Первыми приехали товарищи из обкома. Их было девять. Верховодили ими Бобрик и Ярчук. Потом приехали еще четыре машины и привезли районное начальство. Всего собралось семнадцать мужчин и одна женщина – секретарша товарища Бобрика Лида. Заметив меня, она подплыла почти вплотную и промурлыкала:

– Привет, котик. Как дела? Готов к мероприятию?

– Я еще ни в одном глазу, – засмеялся я.

Она провела пальцем по моим губам, потом прикоснулась к своим и подмигнула.

– А кто тут из Киева? – спросил я шепотом.

– А вон тот лысый.

– Тут половина лысых.

– Но только он один – как бубен. Похож на Хрущева.

Так вот он, покоритель детских сердец и дегустатор целомудрия. Руки у него были короткие и толстые, пузо выпирало над мешкообразными штанами, и двигался он словно деревянная кукла, рассыпая во все стороны счастливые улыбки.

Вся компания, весело переговариваясь, двинула в дом. Мы с Лидой под руки замыкали шествие. Она прижималась ко мне своим мягким горячим телом и выдыхала в ухо жар тропиков.

Девушки наводили перед зеркалами последние штрихи. Платья соблазнительно оголяли плечи до самого пояса. У обеих маленьких девочек были накрашены личика и щедро намазаны губы. Они уже не держались за руки, а стояли у входа в банкетный зал и изумленно рассматривали богатые столы.

Гости заполнили холл, и их жадные глаза сразу же принялись лапать стройные девичьи фигурки. Некоторые сразу затевали разговор, встретив, очевидно, знакомую.