— Э, нет, раз уж вынудили меня откровенничать, получите сполна! В поместье мы поедем вместе.

На лице парня отразилась неподдельная мука:

— Может, передумаете? Честно говоря, я предпочел бы…

— В карете выспитесь!

Лунная излучина,

последняя треть утренней вахты

Разумеется, в карете спать неудобно, но Джерон старался. Старался настолько упорно, что и в самом деле уснул, к моему искреннему неудовольствию. Но делать было нечего, и пришлось таращиться в окно, потому что ко мне сон так и не соизволил прийти.

Матушка, конечно, все поймет. Не станет ругать или обвинять. Возможно, поверит моим объяснениям и согласится, что со мной все в полном порядке, но до этого… До этого будет минута, вдох, миг, когда она увидит. Меня. А я не смогу посмотреть ей в глаза. Даже зная, что ничего не потерял, а быть может, еще и приобрел. Почему я все равно чувствую себя виноватым? Только ли из-за волос?

Нет, не только. Умер человек, который был мне защитой. Если бы в дело не вмешались беспечность и легкомыслие, Баллиг остался бы жив. Я же чувствовал неладное! Хотел удостовериться в правоте сомнений или прогнать их, пришел в дом к Сойнеру, но… Не довел начатое до конца. Ах, никого нет? Ну и ладушки: не буду напрягаться. А следовало всего лишь немного напрячься, всего лишь минутку побыть серьезным, и одной потери можно было бы избежать. Не допустить. А уж что касается Кириан, тут моя дурость переходит все мыслимые границы!

Ну что мне мешало хоть раз внимательно прочитатьтех, кто находится рядом? Тем более, от этого зависит не только мое, но и их благополучие. Нет. Ленился. Откладывал на потом. Предпочитал запугивать намерениями, но никогда не доводил их до осуществления. Кретин. Нужно было своевременно узнать о близких отношениях парочки и принять меры. Отпустить Кириан сразу же, как только забеременела: и Баллигу было бы спокойнее, и моя защита не пострадала бы. Точно! Вот почему Алике удалось так легко пошатнуть волю моих телохранителей. Потому что я не поддерживал связь на должном уровне. А это, в свою очередь, происходило от того, что…

Мне было жаль делить свою жизнь с кем-то еще.

И как я не понимал… Выкраивая местечко в сердце для чужого сада, ничего не теряешь: он будет расти, цвести, приносить плоды. Только позволь семенам попасть в плодородную почву, помоги взойти и оберегай от бурь и засухи. Все так просто… Наверное, еще не поздно? Хочется верить. До боли хочется!

Джерон остановился на краю прячущегося в ивовых зарослях бассейна.

— Зачем мы сюда пришли?

— Я думал, вам будет интересно взглянуть.

— В самом деле?

Он присел на корточки, всмотрелся в спокойную воду, в маслянисто-черный блеск песка на дне.

— Здесь… все и случается?

— Именно.

— Хорошее место. Малое, но устойчивое Средоточие Нитей. И магии ровно столько, чтобы она могла питаться тем, что есть, а не требовать большего. Все продумано весьма тщательно, можете не беспокоиться: эта купель проживет еще очень и очень долго.

— И будет хранить память еще многих и многих…

Я почти шептал, но он услышал и повернул голову в мою сторону.

— Память?

— Когда наступит срок, я приду сюда, погружусь в эту воду и буду отдавать ей все свои воспоминания, одно за другим. Пока не опустошу сознание. Полностью. А потом… умру.

— Жестоко.

— Да, жестоко. Но, видимо, так было нужно.

Джерон нахмурился, снова всматриваясь в стенки бассейна.

— Неужели нельзя было обойтись… Нельзя: клятое равновесие. Только один Страж, вошедший в силу, иначе подпитка истощится раньше, чем запланировано, и город вновь станет беззащитным… Но вы ведь давно уже приняли ЭТО?

— Да. С раннего детства. Отец, как только я стал способен понимать, привел меня сюда и рассказал все, что мне нужно было знать.

О да, рассказал. С такими подробностями, что мне стало дурно, в прямом смысле слова. Меня вырвало, прямо в купель. А потом я убежал и долго прятался в саду, но не из страха принимать свою судьбу, а из-за того, что мое малодушие и трусость разочаровали отца. Точнее, мне так казалось, но когда пришло время возвращаться, и я, едва дыша, открыл дверь… Они с матерью сидели за столом на кухне. Ужинали. Помню, отец обернулся на звук шагов, улыбнулся и сказал: «Ты как раз вовремя! А ну-ка, мой руки, пока рыба не остыла!» И я понял: он не сердится. Ни на что. А еще — очень рад. Рад видеть, что его сын все же нашел в себе смелость следовать предписанному пути…

— Знаете, я вам завидую.

В голосе Джерона проступила боль. Старая, почти седая, но все еще сильная.

— Завидуете?

— Вы не теряли время зря.

— А вы? Теряли?

Он отвернулся, уставился в водную гладь и молчал так долго, что когда снова заговорил, я уже перестал надеяться на ответ.

— И не только время. Однажды чуть было не потерял самого себя. Но знаете, мне до сих пор кажется: какие-то из фрагментов мозаики все-таки потерялись. И я никак не могу их найти.