— Я говорил, что знаю ТЕБЯ, но не говорил, что знаю, КТО ТЫ!

— И верно… — тихий смешок. — Но ты мог бы и понять… Сначала спросил, люблю ли я шутить, а потом дурачком притворяешься. Некрасиво.

Шутить? Но в мыслях я поминал…

— Пресветлая Владычица?

Она поморщилась, словно не одобряла такого обращения к себе.

— А еще Всеблагая Мать. Так меня называют. И все время ошибаются… Я ничем не владею, и у меня нет детей, потому что…

— Потому что ты сама — дитя.

— Правильно! А что больше всего любят делать дети?

— Играть.

— Странно, что ты знаешь это, хотя сам никогда не был ребенком. Впрочем… Ты ведь уже играешь со мной, а значит, не отказываешься от детства. Подойди поближе!

Я исполнил ее просьбу, и когда оказался совсем рядом с лошадиным крупом, девочка нагнулась и мимолетно прикоснулась губами к моему лбу.

— С днем рождения, Джерон!

А в следующий миг она соскользнула вниз, по другую сторону лошади, но босые ноги так и не коснулись земли. Словно и не было никакой девочки и странного разговора. Я бы подумал, что мне все приснилось, если бы не глиняные разводы, оставшиеся на желто-серой шкуре в тех местах, где Пресветлая Владычица возила по ней испачканными ступнями…

— У тебя и в самом деле сегодня день рождения?

Поскольку, заканчивая фразу, Хок впился зубами в куриную голень, последние слова прозвучали совершенно невнятно. Впрочем, смысл вопроса был полностью ясен и мне, и Мэтту, который смерил рыжика взглядом, полным сожаления, и заметил:

— Ты спрашиваешь об этом уже в одиннадцатый раз.

— Правда? — Потрясенный Хок на мгновение оторвался от поглощения жареного мяса. — Ты что, считал?

— Конечно, нет, — вздохнул я. — Он тебя дразнит.

— А-а-а-а! — Успокоенно кивнула рыжая голова.

Теперь маг посмотрел на меня. С легкой досадой в темных глазах.

— Зачем испортил веселье?

— Веселье? — Я подпер подбородок рукой. — И часто тебя веселят издевки над теми, кто слабее?

— Это почему я слабее? — Возмутился Хок.

— Да-да, расскажи, в чем он слабее меня! — Подхватил Мэтт, злорадно улыбаясь.

Я вздохнул.

— Потому, что поддаешься на чужие уловки. Веришь каждому слову.

— И вовсе не каждому!

— О, прости: каждому слову, произнесенному персоной, которую зачислил в друзья.

Мэтт насмешливо сузил глаза, но не спешил вмешиваться в разговор. А рыжик нахмурился:

— С чего ты взял, что мы друзья?

— А разве вы враждуете? Что-то незаметно.

— Ну, мы…

Последовавшая заминка показала: в данном случае дружба — понятие одностороннее. То есть, для себя Хок уже решил дружить со своими попутчиками, но понятия не имеет об их мнении на сей счет. Занятно. Хотя, зная характер старшего брата и его способность определять, с кем стоит водиться, а с кем нет, можно и у младшего предположить наличие схожих качеств. Да и нет ничего дурного в том, чтобы идти навстречу людям с открытым сердцем. Трудность состоит в другом: Мэтт и Бэр уже покинули «возраст доверия» и, похоже, со снисходительной улыбкой воспринимали энтузиазм своего более молодого спутника.

— Друзья, разумеется. Я прав?

Обращаюсь к магу. Тот легонько кривится, но, догадываясь о причинах моего вопроса, кивает:

— Конечно. Друзья.

— Вы меня несказанно этим порадовали! Так вот, что я хотел сказать: друзьям, конечно, можно и нужно верить. Но их слова не всегда следует воспринимать всерьез.

— Почему?

— Потому что друзья обожают шутить, но их шутки могут сильно обидеть, если вовремя не будут распознаны.

— А как это делать? — Хок проявлял все больше и больше интереса.

— Довольно просто: обычно шутник сохраняет на лице очень серьезное и спокойное выражение.

— Да? — Рыжик немного подумал, а потом радостно заявил: — Тогда выходит, что Мэтт все время шутит!

Белобрысый маг чуть не поперхнулся:

— Ах ты, маленький мерзавец!..

— Ну, не такой уж маленький, да и не мерзавец, — я поймал Мэтта за рукав и удержал, не позволив броситься вдогонку за сорванцом, довольно скалившимся уже через стол от нашего. — Он просто принял урок к сведению и повторил твою глупость.

— Глупость? — Гнев, предназначенный Хоку, излился на меня. — Да кто ты такой, чтоб об этом судить?

— В сущности, никто.

Маг заглянул в мои глаза, осекся и опустился на скамью.

Пресветлая Владычица оказалась права: до придорожного трактира, совмещенного с гостевым домом, мы добрались затемно, и он даже не был слишком переполнен. По крайней мере, нам нашлись места и за столом, и для ночлега под крышей. Когда я заявил парням, что в честь своего дня рождения угощаю всех праздничным ужином, мне не хотели верить и не верили, пока истекающие соком ароматные и румяные тушки куриц не оказались в пределах досягаемости. А когда к мясу присоединились свежевыпеченные лепешки и кувшины с элем, все прочие вопросы уступили место одному: как быстро мы сможем все это съесть?