— Мистер Бенби, нам обоим заплатили, чтобы быть здесь. Мы можем притворяться, что вы лучше, чем я, но зачем тратить наше время?

Его глаза опасно прищуриваются.

Ах, я обидела его. Хорошо.

Его движения резкие и порывистые, когда он открывает контракт на своем рабочем столе на нужной странице, кладет черную с золотым пером ручку наверх нужной страницы, и толкает всю пачку к месту, где я сижу. Правда, мы оба знаем, что я не должна быть здесь. Ведь этот контракт я уже подписывала, и он по некоторым пунктам остается в силе на всю мою оставшуюся жизнь. Конечно, адвокат не может понять, почему же я все же здесь нахожусь, это видно по его изучающим глазам, но я-то, точно знаю, почему.

Это часть моего унижения.

Я беру перьевую ручку, прохладную и гладкую, снимаю колпачок, ставлю подпись и дату и толкаю всю кипу бумаг обратно.

— Мы все сделали?

Он сухо кивает, очень сильно сдерживая свой гнев. Я женщина Блейка Лоу Баррингтона, как минимум, на ближайшие 42 дня, неприкасаемая, поэтому я разворачиваюсь и ухожу.

Небольшой бумажный пакет лежит на заднем сиденье Bentley. Я благодарю Тома, перекладываю контрацептивы в мой рюкзак и поворачиваю голову, чтобы посмотреть в окно. В Лондоне совсем другой воздух в отличии от Килбурна. Меньше отчаяния, больше суеты. Люди тоже другие. Они не отказались от своих стремлений, и все еще верят в них. И это делает их глаза более напряженными, кстати, у всех городских людей такой взгляд. Я нервничаю и прижимаю руку к своему животу. Я не знаю, что меня ждет сегодня вечером. До сих пор мне, кажется, как будто бы Блейк воссоздал тот день нашей первой совместной ночи. Воспоминания нашей первой ночи, все еще горит в моем мозгу. Я прокручиваю его, снова и снова, и оно заставляет мои бедра сжиматься вместе, вызывая смесь волнения и предвкушения.

На этот раз, я буду защищать свою собственность.

Флер ждет меня в приемной. Она идет ко мне, улыбаясь, безупречная и элегантная, именно такой я ее запомнила, тепло обнимает меня, затем отстраняется и говорит:

— Это замечательно увидеть тебя снова, но ты стала такой худенькой. Как у тебя дела?

Внезапно мне хочется заплакать. Неделями я не могла плакать, но со вчерашнего дня малейшее проявление доброты, вызывает у меня слезы и мне хочется наорать на мои непослушные глаза. Я прикусываю свою нижнюю губу и моргаю, чтобы они не появились.

На мгновение у Флер появляется выражение удивления, не зря же она PR директор. Она широко улыбается и сгибает левую руку, приглашая меня ухватиться за нее. Мы выходим вместе через стеклянные двери.

— Нам следует начать с косметики?

— Мне не нужна новая косметика, Флер. Я редко пользовалась той, которую мы купили в прошлый раз. Я почти ею не пользовалась в Иране.

Она поворачивается лицом ко мне.

— Это достаточно плохо, что женщины должны класть химические вещества на свои лица, но, по крайней мере, пусть хотя бы не старые и не токсичные. Шесть месяцев — это максимум, для твоей косметики после вскрытия, — твердо говорит она, мы выходим на яркий солнечный свет.

И покупаем косметику на первом этаже Harvey Nichols. Кроме телесного цвета и нежно-розового Флер выбирает алую помады.

— Меня информировали, что ты пойдешь в оперу. Это будет идеальный вариант под черное платье, я имею в виду, — она направляется к продавцу оплачивать кредитной картой и поворачивается ко мне. — Ты была в опере?

Я отрицательно качаю головой.

Флер улыбается.

— Ну, тогда это будет новый и прекрасный опыт для тебя.

Мы входим в лифт.

— Платья находятся здесь, которые ты обязательно должна померить. Это мечта.

Мы проходим мимо стеклянной витрины, когда вдруг Флер внезапно останавливается, что я врезаюсь в нее. Схватив меня за руку, она дергает меня вниз, и мы садимся в скрюченное положение, на карточки. Я непонимающе смотрю на нее, она подносит палец к губам, слабо улыбается и беспечно пожимает плечами.

Первая моя мысль была, что она кого-то заметила и хочет избежать с ним встречи, но в следующее мгновение я слышу задающий вопрос голос, растягивающий слова: «Разве у вас нет этого в светло-вишневом цвете?» Ужас, словно ледяная лапа с когтями сжимает тисками живот. Должно быть я побледнела, или выгляжу такой испуганной, потому что пальцы Флер сильнее сжимаются на моей руке, и глаза ее предупреждают о молчании, чтобы не было ни звука.

Я с большим трудом проглатываю образовавшийся ком в горле.

Голос говорит что-то еще, но я не могу разобрать, потом он отдаляется от нас. Флер дергает меня за руку и начинает двигаться на корточках. Если бы я не была в таком шоке, то, вероятно, было бы смешно смотреть на нас обоих, со сцепленными руками и передвигающихся на корточках в Harvey Nichols! Однажды, когда Билли пришла сюда босиком в самый разгар лета, службе безопасности пришлось ее насильно отсюда выставить. Но Флер не просто абы кто, она представляет крупный бизнес и еще раз бизнес, короче бизнес в квадрате, а то и в кубе.

Пожилая женщина смотрит на нас широко открытыми глазами, полными неодобрения, но затем узнает Флер, которая машет ей рукой. Она незаметно кивает и переводит взгляд в другую сторону. Как только мы достигаем конца длинной витрины, Флер поднимается во весь рост и, быстро тянет меня на выход из магазина. Мы спускаемся вниз по лестнице и выходим на улицу. Том не ждет нас, поэтому мы ловим черный кэб, забираемся внутрь, и Флер называет новый адрес — Кингс-Роуд.

Затем она отправляет смс-ку Тому, чтобы встретил нас там и поворачивается ко мне.