То была последняя мысль перед тем, как сон всё же сморил его.

Георгию Алексеевичу показалось, что утро наступило возмутительно быстро. Он совершенно не выспался и был в отвратительном расположении духа. Памятуя о данном Олесе накануне прошлой ночи обещании, Бахметьев собрался на прогулку в парк.

Mademoiselle Епифанова очевидно глаз не спускала с передней, стоя на галерее второго этажа, поскольку стоило только графу спуститься, как она тотчас следом за ним ступила на лестницу. Олеся проснулась, едва забрезжил рассвет, и потратила немало времени, дабы выглядеть наилучшим образом.

Шёлковое жемчужно-серое платье в тонкую белую полоску, отделанное кружевом по скромному вырезу необычайно шло ей. Медно-рыжие волосы, уложенные красивыми локонами, спадали на узкую изящную спину. Кружевной зонтик и ажурные митенки довершали её туалет. Спускалась она грациозно, тщательно выверяя каждый шаг, чтобы не дай Бог, поступь не показалась слишком поспешной и не выдала нетерпения. Протянув руку для традиционного поцелуя, девушка улыбнулась так, что на румяных щёчках показались милые ямочки.

Склонившись над протянутой рукой, Георгий Алексеевич пробормотал приличествующие случаю приветствия и предложил руку своей спутнице.

Утро выдалось солнечным и ярким. Олеся вовсю наслаждалась прогулкой и щебетала без умолку, не обращая внимания на то, что спутник её довольно сдержан и молчалив. Бахметьев оживился только тогда, когда в конце аллеи разглядел княжну Анну в компании своей гувернантки. Он даже невольно ускорил шаг, но ощутив лёгкое пожатие лежащей на рукаве его мундира ладони, тотчас подстроился под неспешную поступь Олеси.

Спустя несколько минут они поравнялись. Вера присела в книксене даже не глядя на него, княжна Анна поздоровалась, и они разошлись. Не удержавшись, граф оглянулся и встретился глазами с Верой. Девушка смутилась, отвела глаза и продолжила свой путь.

И пусть взгляд его был мимолётным, Веру окатило жаром, словно в парной. Лицо тотчас запылало, будто уличили её в чем-то недостойном. Ускорив шаг, девушка свернула на узкую тропинку, стараясь скрыться из виду прогуливающейся пары. Захотелось как можно скорее остаться в одиночестве, чтобы попытаться разобраться в собственных чувствах.

Ранее Вере никогда не доводилось испытывать ревности. Она даже не предполагала сколь болезненными могут быть её жалящие уколы. Связь Бахметьева с Ольгой была порочной и тайной и, конечно же, должна была рано или поздно окончиться. Наверное, потому она не задевала её в той мере, в которой разочаровала и расстроила невинная демонстрация его расположения к генеральской дочери.

Олеся была вполне достойной партией для сиятельного графа, а эта прогулка ранним утром в усадебном парке, как нельзя лучше говорила о его намерениях.

Звук отодвигаемой портьеры показался Ольге Михайловне невыносимо громким. Будто кто-то прямо за её подушкой насыпал камней в пустое ведро. Яркий свет солнечного утра ударил по глазам, вынуждая зажмуриться. В голове молотом по наковальне застучал кузнец.

— Какого чёрта? — недовольно проворчала княгиня, садясь на постели и пытаясь рассмотреть того, кто нарушил её утренний сон.

— Доброе утро, ma ch'erie, — невозмутимо отозвался Николай Васильевич. — Как вам спалось нынче?

— Николя! Что за шутки? — отгораживаясь рукой от солнечного света, пробормотала Ольга. — Что ты делаешь в моей спальне и где моя горничная?

— Варвару я отослал, — присаживаясь в кресло, заметил князь. — Я желал бы поговорить с вами немедленно.

Ольга спустила ноги с кровати, нащупала босыми пятками комнатные туфли и, дотянувшись до пеньюара, накинула его на плечи, затянув пояс на тонкой талии.

— Что за спешка? — капризно поинтересовалась она, потянувшись к колокольчику.

Перехватив её руку, Уваров покачал головой.

— Как вы себя чувствуете, ваше сиятельство? — не скрывая сарказма, осведомился князь.

— Мне нехорошо и ты это прекрасно видишь, — зло огрызнулась Ольга.

Николай Васильевич поднялся с кресла и, налив в стакан воды из графина, протянул его супруге.

— Всему виной ваша невоздержанность, madame, — сухо заметил он. — Вы совершенно утратили чувство меры в чём бы то ни было.

— Может быть, объясните мне ваше недовольство? — усмехнулась Ольга, отпив из стакана несколько глотков.