— Нет. Вы не должны подвергать себя опасности ради меня.

Она не сказала, что он бессилен против Джозефа Иверса, что не стоит даже пытаться его одолеть, и это не только вдохновило Кларенса, но и направило его стремления в более разумное русло. Он понял, что не стоит спешить.

— Главное, чтобы мы смогли видеться. Я должен все обдумать.

Когда они простились, Кларенс вернулся в лес. Его заставила какая-то сила, которую можно было назвать предчувствием.

Он не ошибся: на том месте, где он встретил Эвиан, стояла старуха. Она словно явилась из тех времен, когда на Великих равнинах у подножий Скалистых гор индейцы преследовали огромные стада бизонов. Она выглядела древней, но при этом не казалась немощной. Кларенсу приходилось общаться с индейцами, и он знал, что белый почти никогда не в состоянии определить их истинный возраст. Этой женщине могло быть как шестьдесят, так и сто лет.

Остановив коня, он ждал, что скажет индианка, если она вообще собиралась заговаривать с ним.

— Значит, это ты. Олени ушли, зато пришел человек. — Ее слова прозвучали как простое утверждение, без налета иронии, горечи или каких-то других чувств.

— Да, я… — начал Кларенс, но она неожиданно резко перебила:

— Ты!

Потом вытянула руку, прищурила глаза и даже как будто понюхала воздух.

Как ни странно, Кларенс догадался, что хотела сказать Зана, и ответил:

— Моя прабабка была сиу. Остальные предки, насколько мне известно, — белые.

— Иногда чего-то малого бывает достаточно, — загадочно промолвила индианка.

— Я бы хотел прийти к тебе, — сказал Кларенс.

— Зачем, если ты все решил наперед?

— Может, ты посоветуешь…

— Я не даю советов. Решает судьба, решает человек, но не я, — перебила Зана и все же согласилась: — Приходи.

— У меня есть друг, — вспомнил Кларенс, и индианка тут же сказала:

— Ему это тоже нужно?

— Мы всегда были вместе.

Кивнув, Зана удалилась в лес, и Кларенс был готов поклясться, что она просто исчезла, растворилась в нем без следа.

После всего, что произошло в этот день, он не сумел заставить себя заняться работой и просто объезжал подернутую зимним туманом округу. В эти минуты красота мира казалась обнаженной, пронзительной, как его чувства.

Где-то там, грязно-серым потоком по белому полю, текло стадо звенящих колокольчиками овец, подгоняемых громко лающими овчарками, из чьих красных, жарко дышащих пастей вырывался пар, и единственным человеком, выполнявшим непосильную работу за воистину смехотворную плату, но мысли Кларенса были далеки от этого.

Он думал об Эвиан, о ее тонкой фигурке, которую, казалось, вот-вот опрокинет ветер, о ее выбивавшихся из-под платка смоляно-черных волосах, о ее зарождавшемся доверии и нерешительном смехе.

Он так и не вспомнил о цепочке капканов, растянувшихся вдоль замерзшего ручья, а вернувшись на ранчо, встретил хмурого Арни, которому в одиночку пришлось пасти и загонять стадо.

— Куда больше ты был нужен сегодня здесь. Я страшно замерз и устал. За целый день у меня не было времени слезть с седла, — сказал он, не глядя на приятеля, когда они наконец сели есть, и Кларенс остро воспринял непривычный упрек.

— Когда ты ездил в Шайенн, я справился.

— Тогда было теплее, и потом я уезжал по делам. А ты всего лишь подкарауливал мисс Эвиан. Даже капканы не проверил!

— Что ты знаешь об этом, Арни? — с глубоким намеком спросил Кларенс.

— Я знаю только, — пристально глядя в огонь, промолвил тот, — что погода неизменно берет над нами верх. Что декабрьская луна почти всегда приносит снег, а январская — морозы. Что нам придется ждать чинука как манны небесной, и что бороться с судьбой так же нелепо, как идти против Бога. А еще, что для таких, как мы с тобой, очень мало легких способов заработать на жизнь.

— Вот как? А что ты скажешь, если я отвечу, что сегодня встретился с Заной и она согласилась принять нас с тобой в своей хижине?

Когда Арни повернул к нему лицо, Кларенсу почудилось, будто в глазах друга мерцают осколки льда.

— Зачем тебе это?

— Хочу узнать свое будущее.

— Тебе это нужно?

— А тебе — нет?

— Мне проще, — резко произнес Арни, — я принимаю судьбу, как воздух, которым приходится дышать, и редко иду против течения реки или потока ветра.

— А я попытаюсь это сделать.

— Если то, что ты выбрал для себя, того стоит, тогда пытайся.

Кларенс долго молчал. Безусловно, между ним и Эвиан что-то произошло, но это что-то было слишком хрупким, тонким и ненадежным, как первый, только что схваченный морозом лед, и он не мог об этом говорить.

Наконец он спросил:

— А если б у тебя была возможность выбора, ты выбрал бы, Арни?

— Я бы выбрал, — твердо ответил тот.

— Тогда мне не терпится увидеть, каким будет твой выбор.