— Серхео?

— Да, Нарейса.

— У меня болит голова?

— Болит, но это ненадолго.

— Я верю тебе, мой демон.

— И я тебе, моя демоница.

Она вскинулась и обхватила меня за шею, шепча про какую-то Нахьери, благодаря Дарующую Небесам за Истинный Выбор. Да — да, я так и воспринял неизвестных покровителей с большой буквы.

— Я ужинать, не задерживайтесь долго, — Андрес соскочил с кровати и уходя показал на песочные часы.

Какое-то время мы сидели молча, потом Нарейса отстранилась и требовательно глядя мне в глаза, спросила:

— Зачем ты это сделал? Зачем спасал?

— Я русский, у нас это в крови.

— Все русские — демоны?

— Только я.

— Это хорошо, — она удовлетворённо улыбнулась и тут же поинтересовалась с плохо скрытой озабоченностью, — У тебя ещё есть женщины?

— Жена. Мать моего сына.

— Мы договоримся, не волнуйся, — Нарейса ласково провела когтем по моей щеке. — Пойдём, не стоит заставлять хозяев ждать.

Мы стояли у земного шара, и Нарейса с жадным любопытством разглядывала незнакомый мир. Я не спеша показывал, как вызвать необходимый объект, изменить масштаб до необходимой детализации местности и установить точку перехода. Она повторила все действия и довольно улыбнулась, отметив выход у дома. Я заранее осмотрел окрестности вокруг дачи, опасаясь случайных глаз, так как день только собирался клониться к закату. На все последующие действия ушло буквально минут пятнадцать — два шага до двери, быстро скинуть замок, протащить девушку до кровати, уложить, накрыть одеялом и бушлатом; растопить печь приготовленными дровами, сбегать к колодцу за свежей водой и поставить чайник. Когда сам испытываешь недомогание, это одно, но видеть, как мучается другой и знать, что практически ничем помочь нельзя — очень тяжело. Я постарался напоить Нарейсу горячим чаем с малиной, спасибо бабке Нине, поплотнее укрыл и обнял, стараясь принять на себя её холод.

Мучения продолжались весь вечер, ночь и лишь к утру, постепенно, состояние девушки стало улучшаться.

— Великая Кхира, как мне было плохо, — она оторвала бледное лицо от подушки, но сразу же уронила голову обратно. — Почему так, Серхео?

— Здесь нет живительной энергии, наполняющей почти все миры Спирали. Необходимо поставить внутренний щит от утечки, иначе наш мир высосет тебя до дна. Это сделать довольно легко — просто представь свою кожу настолько плотной, что её нельзя проколоть самой тоненькой иглой. Будет небольшой побочный эффект — тело на ощупь станет холоднее, что не столь и важно, лишь бы врачи градусники не совали.

Нарейса прикрыла глаза, сосредотачиваясь, а я полез в шкаф за старым пуховиком жены, прикрыть средневековое платье девушки. Мы, конечно, ни от кого не скрываемся, однако привлекать излишнее внимание в городе желания не возникало. Можно наплевать на любопытные взгляды, но только если это не сотрудники полиции. Семье, о своём появлении, звонить не стал — жена на работе, сын в колледже, так что видимо получится 'сюрприз'. Что, Сергей Сергеевич, мандражируем потихоньку? Как там любимая супруга встретит новое лицо в женском обличии? Резкий стук в дверь заставил вздрогнуть от неожиданности и прекратить накрутку нервов.

— Здравствуй, Серёженька, дай думаю зайду, а то вчерась смотрим — у вас свет горит, да всю ночь. Мой старый хотел пойти посмотреть, но я отговорила. Вдруг какая алкашня залезла — стукнут по голове и ищи их свищи, — соседка окинула быстрым взглядом комнату и зацепилась за кровать.

— Здравствуй, баба Нина, мы вчера вернулись, теперь в город собираемся.

— Может помочь чем надо? — она шустро переместилась к девушке и положила ладонь на лоб. — Застудил девку, как есть. Что-то я не припоминаю её, родственница?

— Ис тарха, ана, — раздалось из под одеяла.

— О, Господи, — всплеснула руками старушка, — так она ещё и нерусская. Отродясь тут иностранцев не видели. И где же ты такую нашёл?

— В лесу на пеньке сидела и дрожала, — старческое любопытство начинало раздражать и видимо женщина это почувствовала.

— Ладно, пойду я, успокою старого, а то он от переживаний за вашу хату может к своей микстуре приложиться. Если надо что — заходи, мы всегда рады.

— Обязательно. Дяде Пете — привет.

Проводил соседку до калитки, от греха подальше, и завёл машину — пусть прогреется, пока собираемся. Одетая девушка сильно смахивала на цыганку в цветастом платке, наследство от тёщи, и длинном, до щиколоток, платье. На ноги пришлось одеть тряпичные боты 'прощай молодость', но другого просто не было — дача как-никак.

Все два часа до дома Нарейса молчала, внимательно разглядывая проносящийся за стёклами пейзаж, и изредка вздыхала по ясным, только ей, причинам. Мне разговаривать тоже было некогда — резина стояла летняя и иногда машину вело на подмороженной дороге. На въезде в город тормознули гаишники, проверили документы, поинтересовались здоровьем и подозрительно осмотрели пассажирку, но спрашивать ничего не стали, только пожелали стандартное 'Счастливого пути'.