Иногда небесное меньшинство, заскучав от праздности и сытости, ведет показательные войны с нижним большинством; гибнут орки, а обитатели Бизантиума, живые и невредимые, следят за битвами на трехмерных телеэкранах. Все войнушечки, разумеется, организованы и оплачены кинокомпаниями, а операторы летучих камер, оснащенных мощным высокоточным оружием, в нужное время и в нужном месте сами режиссируют casus belli. Роман написан от лица одного из таких летчиков-налетчиков, Дамилолы Карпова: тот управляет своей смертоносной камерой дистанционно, из дома, не вставая с дивана, и отвлекается лишь для того, чтобы вкусно пожрать и позабавиться с очень сексуальной куклой-андроидом. А потом снова в бой…

Уже с середины «S.N.U.F.F.» начинаешь нетерпеливо пролистывать. И не потому, что длинно, а потому, что лихорадочно ищешь хотя бы что-то новое. Но не находишь. Оставив в стороне «фантастико-лирическую» линию романа (идея об андроиде, переигравшем самодовольного представителя вида homo sapiens, — седьмая вода на азимовском киселе) и очистив от шелухи главный сюжетообразующий посыл, видишь, что он-то целиком взят у Голливуда, притом не в полемических целях, а в сугубо прикладных.

Идею о том, что трансляторам дурных новостей куда выгоднее не гоняться за мировыми катастрофами, но самим их организовывать, еще в 1997 году вынашивал антигерой «бондовского» фильма «Завтра не умрет никогда» (Tomorrow Never Dies) режиссера Роджера Споттисвуда. Про игрушечную победоносную войну — гибрид новостей с художественным кино — в том же году с блеском рассказал Барри Левинсон, постановщик картины «Хвост виляет собакой» (Wag the Dog): у киношной сцены с девочкой есть в книге Пелевина близкий аналог — эпизод с юной Хлоей, которую оставили на пути кортежа. Раньше писатель мог позаимствовать у Голливуда кое-что по мелочи, однако был самостоятелен в главном. Теперь же вместо щегольского пелевинского haute couture читатель получил pret-a-porter, скроенное по чужим лекалам и кое-как, на живую нитку пригнанное к нашим идеологическим граблям.

Концептуальная вторичность — не единственная проблема романа. Пелевин, когда-то почти невозмутимый, в новой книге сделался похож на самоподзаводя-щегося Проханова с его взлелеянным, конвейерным и оттого уже почти карикатурным антизападничеством.

Если нижний мир вызывает у писателя горькую усмешку пополам с сочувствием к малым сим, то уж лощеная «либеральная демократура» небожителей для автора — беспримесное зло, подлая клоака, совокупность уродств. Здесь господствуют цинизм и чистоган, здесь правят бал убийцы, скупщики детей и сексуальные перверты из организации ГУЛАГ — от геев с лесбиянками до совсем экзотических, не поддающихся классификации существ. А здешние имена! Давид-Голиаф Арафат Цукербергер. Николя-Оливье Лоуренс фон Триер. Андрей-Андре Жид Тарковский. Мадонна де Аушвиц. (Чувство юмора, увы, окончательно изменяет автору, превращаясь в злобно-ерническую пляску на костях.) Здесь, наконец, одним и тем же словом «маниту» называется компьютерный монитор, деньги и верховное божество. Словом, над Землей висит Карфаген, который обязан быть разрушен, — что, собственно говоря, и происходит в финале…

Долгое время нам казалось, что «Виктор Пелевин» и «банальность» — слова не просто из разных словарей, но из разных галактик. В 90-х годах писатель, еще не ставший в России культовой фигурой, фонтанировал оригинальными сумасшедшими идеями. Позже он покинул изъеденные пастбища издательства «Вагриус», материализовался на заливных лугах «Эксмо», отключил щедрый фонтан и перевел свою креативность в режим жесткой экономии: выдавал по плошке в год, по чайной ложке, по капле. Но все же это были его ложки и его капли. И даже когда порой бредовость пелевинских текстов слегка зашкаливала, а из дырки в черепе (место несостоявшегося третьего глаза) деловито выползали черные тараканы подсознания, это были его, пелевинские, эксклюзивные тараканы, какие могли завестись только в такой штучной голове, как у Виктора Олеговича.

И вот всё кончилось. Теперь его тараканы — самые обычные. Без сюрпризов.

Виктор Пелевин. Бэтман Аполло: Роман. М.: Эксмо

Став вампиром, грузчик Рома Шторкин приобретает имя Рама и прослушивает спецкурс (гламур & дискурс), из которого узнает, что именно вампиры правят миром. Процесс воспитания вурдалака-неофита становится сюжетом пелевинской книги «Empire V» (2006). Главным героем нового романа оказывается тот же Рама — уже матерый сверхчеловек, особо приближенный к вампирской королеве. Впрочем, Рама не знает всей правды о мире. Чтобы постичь ее, герою придется совершить ряд подвигов: нанести визит Дракуле, опуститься в царство мертвых, десантироваться на авианосец Бэтмана, сходить на митинг протеста и, как следствие, попасть в автозак.

В новой книге присутствуют эзотерические культы Востока и современные рекламные слоганы, компьютерные прибамбасы и наркотический трип, американские комиксы и советские фетиши, цитаты из классики и кавээновские каламбуры («мирские свинки», «собаки лайкают, а караван идет» и т. п.). Прибавьте к этому словарный запас хипстера, натощак обчитавшегося Мейченом и Кастанедой, а потом догоняющий смесью Чомски и Жижека, — и получите набор, который настолько точно укладывается в формулу «типичный Пелевин», что выглядит навязчивым перебором: ну как если бы, например, Брюс Уиллис являлся на все светские тусовки в одной и той же грязной майке «крепкого орешка» Джона Маклейна.

Чрезмерное всегда подозрительно. Слишком хрустящую купюру хочется проверить на детекторе. Надо ли удивляться, что в среде самых отвязанных пользователей Рунета циркулируют слухи о том, что нынешний Пелевин — царь ненастоящий? Будто бы автор сборника оригинальных рассказов «Синий фонарь», подлинный Виктор Олегович 1962 года рождения, улизнув, как Колобок, от скуповатых деда с бабкой из издательства «Вагриус», сгинул на полдороге, а в маркетинговые сети лисы из «Эксмо» прикатился подменыш: не то инкуб, не то диббук, не то гомункулус, взращенный в кремлевской лаборатории политбионанотехнологами Владислава Суркова.

Несмотря на явную фантастичность последней версии (и в лучшие-то для Владислава Юрьевича времена ему удавалось создать разве что худосочного малотиражного прозаика Н. Дубовицкого — слегка модернизированную версию кумира офисного планктона С. Минаева), кое-какие основания для конспирологических догадок все же есть.

За последнее десятилетие Пелевин-прозаик, при всем его видимом нонконформизме, не раз чутко улавливал ветер с олимпа и четко резонировал в такт каждому шагу статуи Госкомандора. Вот начальство вбрасывает на информационное поле пропагандистский тренд «лихих девяностых» как времени развала и упадка — и Пелевин в романе «ДПП (нн)» с удовольствием пинает подставленный ему мячик для битья, низводя недавнюю ельцинскую эпоху до стадии клинического бандитско-чиновничьего абсурда. Едва только власть усиливает демонизацию заокеанского Госдепа, выкапывая из нафталина архетипы холодной войны с Западом, — и тотчас же, как по заказу, является на свет пелевинский «S.N.U.F.F.», где высокотехнологичная и тотально бездуховная (а какая же еще?) Америка обретает вид СВЕРХдержавы в буквальном смысле: превращается в остров, парящий над всем прочим обитаемым миром и готовый развязать войнушку в любой его точке, чтобы побаловать картинкой онлайн прилипших к телеэкранам адреналиновых нариков.