Лифты «Киррибирри мэншинз» были слишком тесными. Особенно если в них находился коварный и беспринципный мужчина, занимающий практически все пространство.

Гай Уайлдер прислонился к одной стенке, а Эмбер – к противоположной. Она пыталась понять…

Гай не хотел никаких уз, однако сам преследовал ее. Даже после того, как она ему отказала. Она бы никогда не простила Гая, не смогла бы, но он спас ее от ночного кошмара.

Была ли это уловка? Некий трюк, чтобы вновь оказаться с ней на диване Джин?

По натуре Гай был холодным мужчиной. Но в то же время горячим. Обжигающим…

– Почему ты сделал это? Он поднял брови:

– Что сделал?

– Сочинил историю. О твоем найме на работу в мой магазин.

Он лениво пожал плечами:

– Мне не понравилось лицо Роджера. Люди, которые так самодовольно улыбаются, беспокоят меня.

Лифт остановился на девятом этаже, и двери со скрипом открылись.

Выбравшись из тесного пространства в холл, она обернулась:

– Нет, в самом деле. Почему?

Он окинул ее беглым взглядом, потом опустил глаза:

– Может, мне просто не нравится, когда всей бандой на кого-то нападают.

Ее сердце сжалось, когда она услышала подтверждение своей догадки. В его словах была правда. Именно так она воспринимала произошедшее событие. Жестокое. Нецивилизованное. Люди, которые ей нравились и которым она доверяла, не только предали, но и пытались уничтожить ее.

Но сможет ли она вынести сочувствие со стороны Гая?

– Но так поступили не все, – сказала она быстро. – Только некоторые.

– Зато самые влиятельные.

Она вспыхнула, как будто ей было стыдно, и это напомнило Гаю, что он чувствовал после своего публичного провала. Ничто не может быть унизительнее, чем жалость в глазах потенциального утешителя. Жалость может быть так опасно близка к презрению…

– Может быть. – Эмбер расправила плечи. – Определенно я не ожидала ничего подобного. Надеюсь, ты не считаешь меня жертвой?

– Конечно нет.

Двери их квартир были совсем рядом. Она стала искать в сумочке ключи, ее кожу покалывало от его присутствия. По крайней мере, лед растаял. Она думала, теперь они смогут нормально поговорить.

Нормально для соседей, но не для людей, спящих друг с другом. Хотя, по сути, они никогда вместе не спали… У них был только секс. И он может никогда не повториться.

Она задержалась, чтобы прямо посмотреть на него:

– Мы, О’Нейлы, можем сами за себя постоять!

– О, я это знаю. – Он скривил лицо. – На самом деле я впечатлен тем, как ты держалась перед ними. Ты напоминала принцессу-воина.

– В самом деле? – Она округлила глаза. Ее охватила дрожь.

– Ты в порядке? – Гай подошел немного ближе. Он выглядел серьезным, заинтересованным, спокойным.

– Конечно. – Она потерла руки, чтобы согреться, и он нахмурился.

– Ты, должно быть, в шоке. Тебе нужно выпить что-нибудь горячее.

– В шоке? Нет. Я в порядке. Просто немного… устала. Мало ела сегодня. – О господи, зачем говорить ему это? Почему бы просто не сказать, что с тех пор, как он ранил ей сердце, она не может ни есть, ни спать, ни даже концентрироваться на делах? – Я просто должна прийти в себя после такой жестокости.

– М-м-м. – Он все еще наблюдал за ней с беспокойством. – Жадность. Вот что приходит на ум.

Снова его слова задели за живое. Она понимала это точно так же.

– В самом деле? Ты так подумал?

– Конечно, – сказал он тепло. – Они просто пытались наложить лапу на твое место. Как долго у тебя магазин?

– Десять недель.

Он презрительно скривил губы:

– И они решили, это их шанс? Пока ты как следует во все не вникла?

– Кажется, так. Хотя они наверняка полагают, что у них есть права на это место. Магазин определенно может приносить доход, если его улучшить. Я что-нибудь придумаю. – Она тревожно вздохнула.

– Можно? – Гай обыденным жестом взял ключи из ее рук и открыл дверь. – У тебя есть чай? – Он уже почти вошел, держа дверь широко открытой.

– Да. Но, послушай, не стоит беспокоиться. Я буду…

Он не потрудился дослушать протест и пропустил ее внутрь, явно намереваясь последовать за ней.

Ее полностью захватило покалывающее и неудобное ощущение от присутствия Гая Уайлдера, который открыл ее шкаф, забрал чайник из ее неуверенных рук и хозяйничал на ее кухне.

На очень маленькой кухне. Намного меньше, чем она была до того…