Судили ускоренным порядком, принятым после убийства Кирова в декабре 1934 года: без адвоката и без прокурора. Это его отец придумал, чтобы поскорее отправлять на тот свет «врагов народа».

Дело Василия Сталина рассматривала Военная коллегия Верховного суда. 2 сентября 1955 года приговорила его к восьми годам лишения свободы. Его должны были отправить в лагерь, но держали во Владимирской тюрьме, подальше от людей. За что же такое суровое наказание? За то, что в пьяном виде обещал пойти к иностранным корреспондентам и сказать все, что он думает о нынешних руководителях страны?

В приговоре записали: «За незаконное расходование и присвоение государственного имущества» (злоупотребление служебным положением при особо отягчающих обстоятельствах — статья 193–17 Уголовного кодекса РСФСР) и за «враждебные выпады и антисоветские клеветнические измышления в отношении руководителей КПСС и Советского государства» (а это уже смертельно опасная статья 58–10).

Его сестра, Светлана Сталина, вспоминала, что Василия арестовали после попойки с иностранцами. В ходе следствия выплыли аферы, растраты, использование служебного положения. Следствие продолжалось два с лишним года. Чекисты арестовали адъютантов Василия, его сослуживцев, и те подписали нужные показания.

Но главное в другом — вернулись из мест не столь отдаленных люди, попавшие в тюрьму с легкой руки Василия Сталина. А это были не простые люди, а маршалы и генералы… И не только у крупных военных, но и у партийных руководителей действительно были основания ненавидеть сына вождя. Прежде всего у Георгия Максимилиановича Маленкова, которому Василий едва не сломал карьеру.

В 1946 году Сталин разослал членам политбюро письмо, в котором говорилось, что в авиационной промышленности вскрыты крупные преступления — заводы поставляли негодные самолеты, а командование военно-воздушных сил закрывало на это глаза. Считается, что на плохие самолеты пожаловался отцу генерал авиации Василий Иосифович Сталин.

Куратором авиационной промышленности был член политбюро и секретарь ЦК Маленков. 4 мая 1946 года Сталин специальным постановлением политбюро лишил его должности секретаря ЦК: «Установить, что т. Маленков, как шеф над авиационной промышленностью и по приемке самолетов — над военно-воздушными силами, морально отвечает за те безобразия, которые вскрыты в работе этих ведомств (выпуск и приемка недоброкачественных самолетов), что он, зная об этих безобразиях, не сигнализировал о них в ЦК ВКП(б)».

В Министерстве государственной безопасности стали собирать показания на Маленкова, готовясь к его аресту. Следователи, занимавшиеся авиационным делом, не без удовольствия говорили: «Маленков погорел». Но вождь привык к на диво исполнительному Георгию Максимилиановичу. Решил, что тот уже достаточно наказан, и вернул Маленкову свое расположение.

Так что же, выходит, Василия Сталина наказали за то, что он в свое время жаловался отцу на генералов и партийных чиновников? Отомстили? Это одна причина. Есть другая — он перестал быть небожителем и ему уже не позволялись те вольности, которые прощались сыну вождя.

Василия не любил военный министр маршал Булганин, с которым младший Сталин вел себя запанибрата, если не сказать по-хамски. После смерти вождя все изменилось, но Василий Иосифович продолжал разговаривать с Булганиным, да и с другими членами президиума ЦК так же, как и прежде.

Прилюдно сказал о министре:

— Убить его мало!

Слова Василия записывали и доносили руководству партии.

Василия Иосифовича вызвал начальник Главного управления кадров Министерства обороны, вручил копию приказа об увольнении из вооруженных сил. Василий стал просить, чтобы ему дали какую-нибудь работу.

Булганин принял его. Предложил:

— Поедешь начальником аэроклуба в Моршанск?

Василий взорвался:

— Эта должность для старшего лейтенанта. Я на нее не пойду.

Булганин сказал:

— Тогда у меня для тебя в армии места нет…

Видимо, был еще один мотив. Подсознательно, сажая младшего Сталина, члены президиума ЦК освобождались от мистического страха перед этим именем.

Сталинского зятя — Юрия Андреевича Жданова, который заведовал в ЦК КПСС отделом, тоже выслали из Москвы. После смерти вождя беседу с ним провели сразу три секретаря ЦК — Суслов, Поспелов и Шаталин. Суслов для вида поинтересовался:

— Где вы работали до аппарата ЦК?

— Был ассистентом в Московском университете.

— Видимо, вам целесообразно туда вернуться, — констатировал Суслов.

Но оставлять его в столице не захотели. Через неделю Жданова вызвали вновь, и Петр Поспелов сделал ему иное предложение:

— ЦК считает, что вам следует получить опыт местной партийной работы. Было бы полезно поработать в отделе науки Челябинского или Ростовского обкома.

Юрий Жданов выбрал Ростов, где и остался. Больше его не трогали.