Этого я не ожидала.

– Вторжение в чужой разум?

– Ты должна научиться заставлять людей и падших ангелов – их в особенности – видеть то, чего нет на самом деле.

Мне не надо было объяснять, что это такое. Я испытывала это на себе и не могу сказать, чтобы это было так уж приятно. Весь смысл этого процесса в том, чтобы обмануть жертву.

– Я что-то не уверена, – пробормотала я. – Разве это действительно так необходимо?

– Это очень мощное оружие. Особенно для тебя. Если ты сможешь заставить более сильного, быстрого и крупного врага поверить, что невидима или что он стоит на краю обрыва, эти несколько секунд могут спасти тебе жизнь.

– Что ж, ладно, показывай, как это делается, – нехотя согласилась я.

– Шаг первый: ты входишь в сознание врага. Это похоже на телепатию. Попробуй на мне.

– Это несложно, – сказала я, стараясь войти в разум Данте и сделать так, чтобы он услышал меня без слов.

«Я в твоем сознании… я оглядываюсь по сторонам, и здесь совершенно пусто…»

«Самонадеянная всезнайка», – ответил Данте.

«Так теперь никто не говорит. А кстати, сколько тебе нефилимских лет?»

«Я принес клятву верности во времена военной кампании Наполеона в Италии. Италия – моя родина».

«И это было… когда? Подскажи мне, я не большой знаток истории».

Данте усмехнулся.

«1796 год».

«Ого. Ты старый».

«Нет, я опытный. А теперь следующий шаг: нужно нарушить ход мыслей твоего противника. Сломать, перемешать их, согнуть пополам, все что угодно. Главное, чтобы сработало. У каждого нефилима свой излюбленный метод. Я, например, предпочитаю просто вытеснить мысли своей жертвы и вложить вместо них то, что мне надо. Вот примерно так…»

И прежде чем я успела понять, что происходит, Данте снова прислонил меня к дереву и нежно убрал выбившуюся прядь волос с моего лица. Он приподнял мой подбородок, чтобы посмотреть мне в глаза, и я не смогла бы отвести взгляда от его лица, даже если бы очень захотела. Я любовалась и не могла налюбоваться его прекрасными чертами: эти глубокие карие глаза… широко поставленные… прямой, тонкий нос… пухлые губы, которые сложились в такую манящую улыбку… густые темные волосы надо лбом… мужественные скулы, гладкие, свежевыбритые… оливковая кожа…

Я не могла думать ни о чем другом, кроме как о том, каково это, целовать его. Я тонула в мечтах, все остальные мысли вылетели у меня из головы, и меня это вполне устраивало. Поцеловать Данте. Да, это именно то, чего я хочу. Я встала на цыпочки, потянулась к его губам, чувствуя, как крылья бабочек затрепетали у меня в груди.

Крылья. Ангелы. Патч.

В ту же секунду я вернула свое сознание. И вдруг поняла, что происходит на самом деле. Данте действительно прислонил меня снова к дереву, это было правдой, но я вовсе не хотела с ним целоваться!

– Демонстрация завершена, – объявил Данте, и его улыбка была слишком вызывающей, на мой взгляд.

– В следующий раз выбирай более подходящую демонстрацию, – бросила я резко. – Патч убьет тебя, если узнает.

В улыбке Данте по-прежнему не видно было ни капли раскаяния.

– Эта угроза не очень-то работает, когда дело касается нефилимов.

Я была не в настроении для шуток.

– Я понимаю, что ты делаешь. Ты пытаешься его задеть. Но если ты позволишь себе лишнего со мной, ваше соперничество перерастет в нечто большее. А с Патчем ссориться не стоит, Данте. Он не держит камень за пазухой просто потому, что те, кто переходит ему дорогу, очень быстро куда-то деваются. А ты что делаешь? Именно что пытаешься перейти ему дорогу.

– Просто это первое, что пришло мне в голову, – ответил Данте. – И такое больше не повторится.

Мне было бы легче, если бы в его извинениях звучало побольше искреннего раскаяния.

– Да уж, проследи за этим, – произнесла я холодно.

Данте, казалось, даже не заметил мою холодность.

– А теперь твоя очередь. Давай, проникни мне в голову и сломай мои мысли. Если у тебя получится, замени их чем-нибудь на свое усмотрение. Другими словами, создай иллюзию.

Я понимала, что чем раньше я сделаю то, чего добивается от меня Данте, тем быстрее он от меня отстанет, поэтому снова забросила свои мысленные сети и сконцентрировалась на том, чтобы поймать в сознании Данте хотя бы обрывки его мыслей и попытаться временно ими управлять. Картинка у меня в голове была не полной, я как бы отщипывала по кусочкам мысли Данте – словно нарезала сыр, один ломтик за другим.

«Быстрее, – скомандовал Данте. – Я чувствую, как ты копаешься у меня в голове, но ничего не происходит. Создай волну, Нора. Раскачай лодку. Ударь меня, пока я не сообразил, что происходит. Представь себе, что это засада: если бы я был твоим реальным врагом, то сразу догадался бы, что ты пытаешься гулять по моему сознанию. А ангелы этого очень не любят, Нора. Их это страшно злит».

Я вынырнула из сознания Данте, сделала глубокий вздох – и снова закинула сети, на этот раз глубже. Закрыв глаза, чтобы не отвлекаться ни на что, я создала новый образ: ножницы. Гигантские, сверкающие ножницы. Я резала мысли Данте на куски…