Шрифт:
Сегодня вечером угощались ананасами, печеньем, винными ягодами и конфетами; около полуночи Скотт-Хансен принес пунш, а Нурдал – сигары и папиросы. В тот миг, когда старый год опочил, все встали, и мне пришлось произнести нечто вроде краткой речи. Я напомнил о том, что принес нам минувший год, – в сущности, одно хорошее; пусть в новом году будет не хуже; потом я поблагодарил всех за дружную товарищескую жизнь и за все доставленные друг другу радости и удовольствия; наконец, я выразил уверенность, что наша совместная жизнь в наступающем году будет столь же согласна и дружна, как в прошлом.
Затем мы спели песни, посвященные нам на прощальных вечерах в Христиании и Бергене:
Не плачь, родина-мать. Это от тебяСыны твои унаследовали страсть к путешествиям,Которая увела их с обычного пути,Научила держаться вдали от берегов.Ты указала им на открытое море.Своим мысом, как пальцем;Ты наделила их сильным влечениемИ окрылила их белыми парусами.Да, это ты, наша отчизна-мать,Вскормила таких молодцов,И ты почувствуешь себя гордой и довольной,Когда заключишь их в свои объятья.И слезы радости упадут из глазДоброй старой матери,Когда снова с веселой песнью«Фрам» войдет в фьорд.Затем я прочел последний привет с родины, телеграмму, полученную в Тромсё от профессора Мольтке Мо [184] :
Счастливый путь.Солнца над головами,Солнца в душе.Попутные ветрыПусть открывают ворота,Бегут вперед и расчищаютДорогу судну.Пусть оно вперед подвигается,И пусть громоздятсяПозади торосы и льдины!Терпенья хватит, мужества тоже.Хватит разума, рвения и стойкости.Полюс достигнете,Светлое знание в мир вы принесете.Счастливого пути тебе и твоим товарищам.Добро пожаловать быстрее в родные горы.184
Мольтке Мо – профессор норвежского языка в Христиании.
После этого достали томик стихотворений Винье [185] и долго читали и пели. Странно думать, что вот мы здесь уже празднуем смену старого года новым, а дома новый год наступит только через восемь часов. Сколько мыслей несется к нам оттуда сегодня вечером!
…Теперь почти четыре часа. Я хотел было подождать, пока и в Норвегии настанет новый год; но нет, лучше заберусь в постель, засну, и пусть мне приснится, что я у себя дома. Итак, спасибо, старый год, за все – и за хорошее и за плохое».
185
Винье (1818–1870) – норвежский поэт и публицист. Первоначальное образование получил в народной школе, после чего был деревенским учителем. Затем учился в семинарии и еще в трех школах. В возрасте 32 лет был принят в университет, который окончил в 1852 г. Известен многочисленными литературными работами, проникнутыми горячим патриотизмом и идеей независимости Норвегии.
«Понедельник, 1 января 1894 года. Год начался хорошо. Меня разбудил веселый голос Юлла. Он пожелал счастливого нового года и принес на подносе чашку великолепного турецкого кофе. Это рождественский подарок от невесты Скотт-Хансена.
Чудесная, ясная погода, –38 °С. Мне чудится, что полоска зари на юге увеличивается; верхний край ее сегодня достиг 14° высоты над горизонтом.
В 6 часов вечера у нас сегодня был превосходный обед:
1. Суп с томатами.
2. Тресковая икра с картофелем и топленым маслом.
3. Оленье жаркое с зеленым горошком, картофелем и брусничным вареньем.
4. Кисель из морошки, с молоком.
5. Пиво Рингнеса.
Не думаю, чтобы такое меню говорило о больших страданиях и лишениях.
Лежу на койке. Пишу, читаю и мечтаю. Странное чувство овладевает человеком, когда в первый раз записываешь цифру нового года. Тогда впервые отдаешь себе отчет о том, что старый год канул в вечность, наступил новый год, и нужно быть наготове, чтобы вступить с ним в борьбу. Как знать, что он несет с собой. По всей вероятности, тоже и хорошее и плохое. Но больше хорошего. Станем ближе к цели и дому – иначе быть не может. Да, да. Приведи нас если не к цели, – это было бы слишком скоро, – то, по крайней мере, поближе к ней; укрепи наши надежды.
Но может быть… нет, обойдемся без «может быть»!.. Мои храбрые молодцы заслуживают того, чтобы мы добились успеха. В их сердцах нет места для сомнений; каждый из них всю свою душу вкладывает в то, чтобы двигаться вперед, к северу, я читаю это по их лицам, вижу по их глазам. Всякий раз, когда мы узнаем, что нас несет на юг, вырывается единодушный вздох разочарования, и вздох облегчения, когда несет на север, в область неведомого.
Они верят мне и моим теориям. А что, если я ошибся, если я повел их по ложному пути? Но иначе поступить я не мог. Мы все – орудия высших сил. Рождаемся либо под счастливой, либо под несчастной звездой. До сих пор моя звезда была счастливой; неужто теперь она померкнет? Быть может, это суеверие, но я верю в свою звезду.
А ты, родина, что старый год подарил тебе и что несет тебе с собой новый? Размышлять об этом бесполезно. Я смотрю на наши картины, подарки Вереншельда, Мунтэ, Кидти, Хьелланда, Скресвига, Ханстена, Эйлифа, Петерсена, и чувствую себя на родине, на родине».
«Среда, 3 января. Старая полынья приблизительно в 400 метрах впереди «Фрама» снова вскрылась, образовав широкое разводье, покрытое заиндевевшим льдом.
Когда лед образуется при такой низкой температуре, на его поверхности выступает крепкий рассол, который замерзает в виде красивых цветов, похожих на кристаллы инея. Температура держится между –39° и –40 °С. Если к этому морозу прибавить резкий студеный ветер со скоростью 3,5 метра в секунду, то надо сознаться, что «в тени прохладно».